Украденный первый раз (ЛП)

Это осознание полностью её потрясло, по позвоночнику пробежала дрожь и, кажется, что она распространилась на все внутренности. Она вцепилась в его свитер, чтобы притянуть его ближе, а ещё чтобы держаться за него. Драко на вкус был слегка солоноватым. Гермиона целовала его теперь, гораздо более решительно, ей понравился не только его нежный способ целовать её, но и их такой убедительный поцелуй. А ещё будоражило сознание то, что такой чистокровный и высокомерный Малфой, выращенный для высшего общества, был влюблен в неё, ведьму — грязнокровку.

Нежные и бархатистые губы Драко неспешно обхватывали её губы, а его рука легко легла ей на затылок. Он не прижимал её к себе, просто касался, скорее это она была той, кто притягивала его. Её руки обвились вокруг его талии и притянули его ещё ближе. Поцелуй с Драко сильно отличался от поцелуев Рона. Между ног у неё начало пульсировать и похотливо тянуть низ живота. Её дыхание участилось, и Драко отстранился от неё, по-видимому, испугавшись того, что происходило. Но она снова поцеловала его, потому что не могла насытиться этим покалывающим возбуждением.

***

Она и не подозревала, что Драко никогда не заходил дальше, чем почти целомудренные поцелуи с Пэнси, и то только потому, что та всегда инициировала, а Гойл жадно требовал подробностей. Не то чтобы ему не нравилось целовать девушку своей мечты. Как раз наоборот. Но он очень переживал, что не сможет контролировать собственное тело, если они продолжат так целоваться.

Это было неописуемо. У Гермионы был сладко-фруктовый вкус, её губы становились такими податливыми и ни капли не застенчивыми. То же было и с её телом, которое внезапно оказалось вплотную, что он почувствовал, как в него вжалась её грудь, и запаниковал, что его тело обязательно отреагирует на это. Он уже почти чувствовал, как приближалась его эрекция, и поэтому попытался отстраниться, хотя ничего не хотел так сильно, как продолжать целовать её.

Но он не ожидал от Грейнджер такой решительности. Она снова притянула его к себе и поцеловала, сминая и посасывая его губы, а затем коснулась языком. Драко подался вперёд и впустил её язык к себе в рот. При этом он вёл себя пассивно и даже немного благоговейно относился к её языку. Гермионе это так понравилось, что она восприняла его замешательство как комплимент своим действиям и разрешение двигаться дальше. Она нащупала его язык и провела вдоль по нему, мягко касаясь своим языком, Драко тихо застонал.

***

Гермиона, давно стояла с закрытыми глазами и ощутила такой жар в низу живота, который делал её безрассудной. Она прижалась ещё ближе к нему и почувствовала, как его член становился твёрдым. Такое иногда случалось и с Роном, если они целовались более интенсивно. Но впервые ей не показалось это странным или неправильным, а лишь ещё больше возбуждающим.

Драко снова попытался отстраниться, но она не позволила ему. Гермиона хотела чувствовать его, и ощущать его желание, что он явно наслаждался, тем, чем они занимались. Они обменивались запретными поцелуями в тёмной комнате, не давая никаких обещаний. Драко снова застонал, когда она глубже проникла своим языком и начала сумасшедший танец у него во рту.

Ей хотелось большего, гораздо большего, и, запоздало, она была глубоко встревожена своими примитивными желаниями.

***

Всё это происшествие полностью смутило его. Почему она поцеловала его? Так? Так восхитительно и безудержно, как будто они были парой? Почему она так заводила его? Он никогда не понимал девушек, но Грейнджер был головоломкой высшего уровня. Она же встречалась с Роном. Разве она не любила Уизли? Было ли у шкафа какое-то магическое свойство, заставляющее людей делать самые безрассудные вещи? Или всё это было из-за него? Почувствовала ли она, что он испытывал слабость к ней? Она им просто воспользовалась? Если даже это и так, то он, вероятно, не заслуживал чего-то лучшего, и в конце концов он получит незабываемые впечатления, которые потом сможет вспомнить с горько-сладкой болью.

Её губы по характеру были такими же, как и вся она. Решительные, амбициозные и целеустремлённые на пути к самому сокровенному, к его сердцу, которым она уже и так обладала. Его член стал твёрдым, несмотря на все запреты и установки, которые он себе давал. И Драко мог бы непрерывно стонать, так же как в тот момент, когда почувствовал её тело на себе. Каково было бы оказаться внутри неё? Он, вероятно, сошёл бы с ума в процессе. Гермиона целовалась как богиня, такая смелая и уверенная.

О, боги! Что бы он только ни отдал, за то, чтобы быть с ней. Он бы носил её на руках и поклонялся ей, как она того заслуживала. К сожалению, этого не могло быть, это лишь странный инцидент в шкафу, природу которого он не понимал. Он и Гермиона, кто бы мог это представить.

Гермиона начала возиться с его ремнём, и Драко в ужасе перестал дышать. Что она делала? Чего хотела?

«О Боже, помоги!» — думал он в панике и так сильно хотел, чтобы она прикоснулась к его члену, что не мог произнести ни звука и лишь часто, поверхностно и очень взволнованно дышал.

***