Украденный поцелуй

— Папа, — говорю я, мне невероятно трудно сдерживаться, чтобы голос не сорвался, и я не стала его умолять вытащить меня от сюда, как он всегда делал. Для всех нас.

— Где тебя черти носят? Уже почти четыре утра, а ты еще не вернулась домой. Последний раз тебя видели в баре. — Его голос звучит тише, чем обычно, и это означает, что он в ярости, но, как ни странно, я чувствую, что под маской ярости он в ужасе от того, что могло со мной случиться.

Я сглатываю и осторожно произношу:

— Ты ведь замолвил за меня словечко в «Осборне и Несбите», да? — Обвиняю я. — Поэтому они меня приняли.

Несколько секунд стоит мертвая тишина, затем он в ответ недоверчиво спрашивает:

— Какое это имеет отношение к твоему исчезновению на несколько часов?

У меня начинают течь слезы из-за родителей, которые меня так любят, что готовы ради меня на все. Они оба думают, что я эгоистка, раз исчезла, не сказав им ни слова. Я расправляю плечи. Пусть думают обо мне, что хотят, я знаю, что делаю. Я буду защищать отца всем, что у меня есть. Мой голос срывается, когда я говорю:

— Я же сказала тебе, что хочу попробовать все сделать сама, а ты все испортил.

— Я помог тебе сделать первый шаг, — огрызается он. — А что будет дальше и как далеко ты пойдешь, зависит только от тебя.

— Неправда. То, что происходит сейчас и как далеко я пойду будет зависеть от твоего имени, а не от меня, — кричу я.

— Лилиана, — обращается он, — Где ты?

— Они с радостью взяли меня и все передо мной заискивают, — бормочу я, — потому что знают, что я твоя дочь. А я хотела несколько месяцев поработать сама, а ты все испортил.

— Лилиана, что с тобой? — спрашивает он с отчаянием в голосе. Я никогда не слышала, чтобы он так говорил.

Я вытираю слезы и жалобно шмыгаю носом.

— Я съехала из апартаментов. Мне нужно подумать и прояснить голову. Я вернусь после своего дня рождения.

— После своего дня рождения?! — недоверчиво повторяет он. — Ты не хочешь приехать домой на свой день рождения? Даже если ты злишься на меня, разве ты не хочешь увидеть маму? Сестру и братьев?

Упоминание о маме вызывает во мне панику и страх. Что, если у нее опять будет нервный срыв? Я пытаюсь что-то сказать, но не могу. У меня перехватывает горло.

— Лилиана, ты там еще?

— Папочка, а мама с тобой?

— Нет, она осталась дома и вне себя от беспокойства. Я в Лондоне, разыскиваю тебя.

— О, папочка, — всхлипываю я.

— Где тебя черт побери носит, Лилиана? — Внезапно спрашивает он.

Мое сердце подпрыгивает в груди. Когда я была ребенком, то была ужасной лгуньей, но в десять лет отец заставил меня пообещать, что я никогда больше не буду ему врать после того, как очередной раз соврала ему из-за чего чуть не умерла папина лошадь. Не важно, чего бы этого не стоило. С того раза я никогда больше ему не лгала.

— В Испании, — шепчу я.

Он вспыхивает.

— Черт возьми, Лилиана. Как ты посмела покинуть страну, даже мне ничего не сказав? Неужели ты совсем не думаешь о собственной безопасности?

— Мне нужно было уехать, папа. Мне нужно подумать о том, что я хочу сделать со своей жизнью. Я позвоню тебе через несколько дней. Раз уж ты в Лондоне, не мог бы ты заехать ко мне и забрать Муза? Я не смогла забрать его с собой, он находится один дома без еды и воды. Я знаю, мама не будет возражать, если он поживет у вас, пока я не вернусь. Он все равно скучает по маме. — Я сглатываю комок в горле.

— Я уже был в твоей квартире. Муз ждет меня в машине, — говорит он спокойно, без тени упрека в голосе.

Облегчение переполняет меня. Слава Богу, Муз не останется голодным.

— Мне очень жаль, папочка... но на этот раз позволь мне сделать все по-своему.

— Чей это номер? — внезапно спрашивает он.

Я перевожу взгляд на своего похитителя. Он смотрит на меня холодным и бесстрастным взглядом.

— Знакомой.

— Где твой телефон?

— Аккумулятор сел, а зарядного устройства я не взяла. Прошу тебя, не пытайся выслеживать меня, папа. Я захватила с собой наличные, так что не буду использовать карты.

— Что происходит, Лилиана? Мне казалось, ты умнее всей этой глупости. Скажи мне точный адрес, где ты находишься, и я прилечу за тобой, — говорит он так быстро, будто испытывает панику, что наш разговор вот-вот закончится.

— Я люблю тебя, папа, всем сердцем и благодарна за все, что ты для меня сделал, больше, чем ты можешь себе представить, но, пожалуйста, позволь мне немного побыть одной. Я больше никогда тебя ни о чем не попрошу. Пожалуйста, скажи маме, что я тоже очень, очень люблю ее и пусть не беспокоится обо мне, потому что со мной все хорошо. Мне просто нужно немного времени… подумать. Я постараюсь позвонить ей через несколько дней. Пока, папочка. — С этими словами я повесила трубку.

И слышу аплодисменты, вернувшись в кошмар моей новой реальности.

— Ты превзошла себя, — говорит он. — Я всегда знал, что ты гений.

Телефон снова начинает звонить, и мне даже не нужно смотреть на экран, чтобы понять, что это отец. Я бросаю телефон на кровать и смотрю прямо на него.

— Что теперь?