Украденный роман

В 1940 году мы переехали в мрачный, обветшалый дом рядом с площадью Сен-Мишель. В подвалы дома, выстроенного на фундаменте глубиной в два этажа и расположенного в двух шагах от Сены, при разливах реки просачивалась вода; немного дров и угля, что нам удавалось раздобыть — ценой невероятных усилий! — плавали в черноватой грязи. «Спуститься в подвал» было делом нешуточным. Обычно мы отваживались на это после девяти вечера, в надежде, что не придется столкнуться с другими жильцами, которые, хотя и делили с нами все невзгоды, сочли бы неприличным, что Нурисье вынуждены сами сходить в преисподнюю дома, вместо того чтобы посылать туда прислугу. Первая «перебежка» — всего несколько ступенек вниз — вынуждала проходить мимо трех помойных баков. От них разило таким удушливым зловонием, что приходилось секунд на двадцать задерживать дыхание, чтобы не вырвало. Далее лестничный пролет выходил в полуподвал забегаловки, позорившей наш первый этаж. Здесь располагалась ее кухня. Это была яма без вытяжного окна; дверь на лестницу в наш подвал постоянно держали открытой, чтобы впустить немного воздуха в застоявшиеся запахи горелого жира. Какие-то синеватые тени в майках и повязанных вокруг шеи носовых платках изумленно таращили глаза при моем появлении. На скользкие от вековой грязи ступеньки поваренок иногда выставлял готовые блюда, чтобы потом их переставляли в подъемник. Приходилось осторожно ставить ноги между тарелками с этой отвратной едой, чей мерзкий вид нельзя было объяснить только нищетой времен оккупации. По стенам разбегались всевозможные трубы, с которых невозмутимые жирные крысы, полуразвалившись на манер котов, взирали не без любопытства, но спокойным взглядом на суету людскую. Еще один пролет в двадцать ступенек — и я попадал в коридор, куда выходили двери погребов, запертые на ржавые висячие замки. Крысы не особенно жаловали этот этаж, где они давным-давно сгрызли все, что только можно было сгрызть. Все-таки перед тем как войти с карманным фонариком в погреб, ибо электрического освещения там никогда не было, я несколько раз наотмашь бил ногой в дверь, только чтобы их испугать, если такое вообще возможно. Тем не менее случалось, что луч света выхватывал из темноты, на каком-нибудь выступе или в дыре, блестящие пристальные глазки. Да, крысиное терпение поражало меня и вместе с тем оно же почти избавляло меня от всякого отвращения. Какое-то смутное уважение примешивалось к изумлявшему меня чувству, что время работает на крыс.

Темное дело

В понедельник 5 сентября — мой текст, следовательно, исчез полтора месяца тому назад — мой друг Ив Б. получил у нашего общего издателя письмо, воспроизводимое ниже. Читая его, вы поймете, что для публикации я изменил названия местностей и фамилии действующих лиц: