Украденный трон

Она даже села в постели от такой неожиданной мысли. Перебирая все эти встречи, отношения, слова, сказанные Орлову и о Григории Орлове, она поняла, да, она ему позавидовала. Она, родовитая княгиня, имеющая всё, что только её душе угодно, она ему позавидовала, возревновала его к Екатерине. Он больше в чести, ему сыплются царские милости, подарки, чины, теперь он уже граф Римской империи...

Так вот что значит заглянуть в своё сердце. Так вот о чём толковала юродивая. Неужели она могла угадать, как зависть и злоба на Орлова всё дальше и дальше разводят её с Екатериной, бывшей подругой. Княгиня вспомнила все свои слова, высокомерное и презрительное отношение к Орлову, а заодно и к Екатерине. Как же она не поняла этого раньше, как же она могла дожидаться, пока необразованная, грязная баба, невежественная и неумная, лишившаяся последних проблесков разума, скажет ей такие слова.

Пропасть, вырытую её завистью, теперь уже не засыплешь. Далеко по обе стороны стоят она и этот человек, может быть решительный и отважный в нужную минуту, но такой грубый и примитивный в своих желаниях и помыслах...

Она вспомнила, как сказала императрице высокомерные и ненужные в эту минуту слова:

— Эта смерть случилась слишком рано для вашей и моей славы...

Тогда она приехала во дворец и нашла Екатерину печальной и задумчивой. Императрицу поразила и взволновала смерть Петра Третьего, слишком ранняя, чтобы быть естественной.

Екатерина странно и недоверчиво взглянула на княгиню, и той стало неловко от своих слов. И теперь она каялась, кляла себя за то, что могла выговорить подобные слова, упрекнуть императрицу в этой смерти и причислить себя к её всемогуществу...

Зависть и злоба — смотрела и смотрела в глубину своей души княгиня, и металась, и металась на подушках. Как она могла, как она, такая образованная, такая начитанная, как она могла позволить поселиться в своём сердце зависти и злости, как она собственными руками вырыла такую непроходимую пропасть между собою и этими офицерами, теперь ставшими для неё непримиримыми врагами. Да, но ведь она так много сделала для Екатерины, она много потрудилась, чтобы доставить ей трон, власть, империю...

И снова княгиня оборвала себя. А так ли уж много? Ведь если признаться честно, весь переворот построен на случайностях. Ещё за день до него заговорщики считали, что до него ещё многие месяцы. Ничего не было готово, только разговоры и туманные разглагольствования да сочувствие Екатерине. Нет, слишком много случайностей, слишком много совпадений, а не значит ли это, что Провидение, как любит говорить Екатерина, сделало за них всю основную работу?

Княгиня словно упала с небес на землю. Никогда ещё не доводилось ей так изнурять и мучить себя мыслями, никогда ещё небыли они такими колючими, словно острые шипы, вонзающиеся в мозг...

Она вертелась в пуховиках, снова и снова перебирая в уме одни и те же мысли. Она ненавидела себя, проклинала. Заглянув в свою душу, она призналась себе во всех своих помыслах и открыла, что не чистая забота об отечестве двигала её действиями, что тут примешалось и много личных корыстных интересов, и тщеславия, и гордыни...

Она не выдержала, вскочила в темноте затянутой шторами комнаты и бросилась на колени перед иконой. Она молча стояла, ни о чём не молясь, качала головой из стороны в сторону и кляла себя, разглядывая в свете нового зрения свою душу, которую она считала чистейшей...

Уснула она тяжёлым сном, как будто носила на спине кирпичи, руки и ноги её стали тяжелы и словно покрыты синяками, как будто её избивали плетьми. Она открыла для себя свою собственную душу и была не рада, что заглянула туда...

Наутро она усмехнулась ночным баталиям с самой собой и отбросила прочь всё. Мало ли о чём могут бредить юродивые? Это уж наше дело приспособить их слова к нашей жизни и к нашей душе. Она решила напрочь забыть юродивую с её странными словами. Но они горели в её памяти, и избавиться от них не было никакой возможности.

Княгиня с головой погрузилась в домашние заботы и хлопоты и понемногу отошла от тяжёлых дум. А вечером, ложась спать, выпила рюмку ликёра, чтобы уснуть поскорее и не отдаваться во власть мыслей. Она решила более этого не допускать.

Однако ночь эта осталась в её памяти стыдным воспоминанием. И ей приходилось тратить немало усилий, чтобы выбросить весь этот бред, как она говорила, из своей головы.

Князю Михайле и невдомёк все её мысли. Она ничего ему не рассказывала. Она знала, он просто не поймёт её и посмеётся. Впервые она взглянула на него глазами не влюблённой женщины, а как бы со стороны и увидела, что её муж — копия Орлова. Так же красив, высок — в гвардию отбирали высоких и рослых, красивых людей. Но в своей жизни вряд ли он прочитал хоть две книжки. Все его интересы сосредоточивались вокруг забот по полку — красивых мундиров, хороших лошадей, весёлой пирушки с друзьями и соратниками по военному делу, с картами, в которые он азартно и еженощно проигрывал тысячи. А заботы о благе семьи он предоставлял ей, жене...