Сколько раз другая так делала? Как далеко они зашли? Ее он тоже целовал и раздавал фейерверки? Успел? Или я помешала? Может, сначала порезвились, а потом они поехали в бар?
Не хочу знать. Все же это больно. И я не умею, так быстро перескакивать, от влюбленности к сугубо формальному.
Чтобы отвлечься приступаю к уборке. Женские хитрости.
Тебе хреново — начни вылизывать квартиру. Онлайн — психолог так и утверждает: «Если вас окружает порядок, то мысли сами разложатся, куда надо» Я трактую по — своему. Назревающий скандал сменится головной болью и нервным истощением.
— Ты либо глупая, либо реально любительница экстрима.
Саша незаметно подходит. Шаг влево — шаг вправо. Хочу обойти, он не дает. Выставляю между нами покрывало, как щит.
— Самостоятельная, — вношу свою корректуру.
— Это точно нет. Значит все — таки первое — убежденно проговаривает, нахмурив брови.
Забрав из моих рук покрывало, Саша откидывает его в сторону.
И божечки! начинает расстегивать рубашку. Мне нравится за этим наблюдать, при этом погружаюсь в гипнотическое состояние.
Серые пуговицы одна за одной освобождают петельки. Взору открывается шея атлета, глубокие борозды дельтовидных мышц. Слишком уж рельефно лежат все особенности мужской анатомии. Я будто забила в поисковике запрос — самый потрясающий мужчина. Браузер выдает. И медленный интернет загружает картинку не сразу. А вот так, с продуманной отсрочкой провоцирует предвкушение. С увлеченностью гурмана, зрительно, поглощаю греховное блюдо. Сердце свирепым боксером околачивает ребра.
Мы что сейчас ляжем вместе? А если он захочет?
А вот здесь стоп!!
Никаких ляжем вместе! Что я вообще себе напридумывала. Двигаюсь ближе и начинаю торопливо застегивать его рубашку. Вздыхая, сожалея и отводя глаза в сторону. В голове такой гомон. Не иначе, подселился цыганский табор. Разгулялся и тормошит извилины своими песнями — плясками.
— Киса, ты сейчас что делаешь?
Аиий!! Вот можно без этих хрипловато будоражащих ноток. У меня на ногах пальчики поджимаются, и руки теряют уверенность.
— Сделаю как было и ты поедешь домой. Я правда — правда, очень благодарна, но думаю так будет лучше, — про думаю это я сильно погорячилась. Кровь, как шампанское, играет вовсю и ударяет в голову. С минуты на минуту разум, со скоростью пробки, отлетит и потеряется вместе со скромностью,
— Запру дверь на замок и никто не побеспокоит, — озвучиваю больше для себя.
Вот! Я справилась. Оцениваю результат, застегнув под самый верх. Для надежности придавливаю ткань ладошками, хотя она и так, как вторая кожа, лепится на холмах его мускулов.
— Мне кажется, ты немножко не догоняешь, что могло случиться, — снова начинает высвобождать пуговки. Я не мешкая, их же, следом и застегиваю, — Лик, да хватит уже!! — повышает голос, при этом внимательно меня разглядывает. Думает что я ку-ку? Возможно, уже и сама не уверена, что это не так,
— Я останусь и точка. На случай, если у*бан решит вернуться.
— Он не вернется.
— Подозрительная уверенность. Знаешь его? — покачнувшись, сильнее налегаю на пятки, чтобы не потерять заземление и мотаю головой так, что она вот-вот отвалится, — Думаешь, самое ужасное уже произошло? Нет, Лика, может быть и второй раунд.
— Я же сказала, закроюсь, — съеживаюсь. Он, изучающее, на мне фокусируется.
— Я тебе наглядно втолкую, что будет. Ты ляжешь спать, а потом услышишь, как кто-то крадется по коридору. Соскочишь, чтобы включить свет, но не успеешь.
Сквознячок, из открытого балкона, обдувает ночной прохладой. А я все равно, как в сауне, обливаюсь сухим жаром. Шаг вперед, когда надо назад.
— А потом? — заворожено, не отрываясь. Слежу, как покрываются маревом похоти его глаза.
— Потом, он сорвет с тебя стремный халат, чтобы полюбоваться, — не уточняю, что спать я собираюсь — раздевшись.
Он так ярко описывает, а у меня слишком бурная фантазия. Только вот, вместо Рытникова передо мной Саша. И то, что я испытываю, даже близко не страх.
— А потом? — легко вздохнув, ощущаю нарастающее возбуждение. Саша приступает к наглядности. Дергает полы халата и, не развязав пояса, сбрасывает с моих плеч. Вижу, как в нем просыпается варвар, который берет и не спрашивает. Меня переклинивает. Талдычу на автомате, — Что потом, Саш? Что дальше?
— Ты, захочешь позвать на помощь.
Наклоняется, задевая кончиком носа. У него непозволительно длинные ресницы. Талию, в просвете между майкой и трусиками, обжигает его прикосновением.
— А он? Что он сделает?
— Заткнет тебе рот поцелуем, — хрипит Сашка. Его ладонь крепко сжимает скулу, а губы бросаются со всем пылом, терзать мои.
Глава 19