Укради мое сердце (СИ)

То, что я узнал о ее детстве, не давало мне покоя. Мне хотелось обнять ее и защитить от всего мира. Забрать к себе домой и сделать так, чтобы она больше никогда ни в чем не нуждалась. Но я знал, что она слишком горда, поэтому старался не показывать, насколько меня впечатлила ее история, и ни в коем случае не выдавать свою жалость.

Все воскресенье мы гуляли, наслаждаясь последними тёплыми осенними деньками, объедались в кафешках и сходили на три сеанса кино подряд. А потом полночи гоняли на байке, и в этот раз я показал Веронике, что такое на самом деле скорость и свобода.

А ещё я прокручивал в голове тот факт, что она невинна, и понял, что боюсь. Боюсь причинить ей боль и сделать что-то не так. Даже залез на всякие девчачьи форумы, чтобы найти информацию, как лучше сделать это в первый раз, но начитался таких ужасов и кровавых сцен, что перспектива первого секса после свадьбы не стала казаться мне такой уж плохой.

Я часто ловил себя на том, что мог забыть обо всем на свете и просто сидеть, разглядывая Ромашкину. Запоминать каждую ее черту лица и родинку. Целовать и растворяться в ней. Хотелось послать все к черту и не расставаться с Никой ни на минуту. Я влюблённый болван, это факт.

Все казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. И я постоянно ждал какого-то подвоха. Боялся, что в один момент все разобьётся на осколки и Вероника исчезнет из моей жизни так же неожиданно, как и появилась.

Во вторник у Ники соревнования, и по наставлению куратора вся наша группа собралась в большом спортивном зале, чтобы поддержать ее. Никогда до этого я не видел выступлений Ромашкиной и всегда считал, что она занимается какой-то девчачьей ерундой. Но, когда она вышла на середину зала в коротеньком синем платьице и лентой в руках, сердце забилось как сумасшедшее, а руки задрожали от волнения за свою девочку.

— Черт, поскорее бы уже убраться отсюда, — прошипела рядом Оля, — я уже могла быть в общаге и делать домашку на завтра.

Она все возмущалась и возмущалась, но я уже не слышал. Потому что на весь зал громко заиграла музыка и лента в руках Ники ожила. Она грациозно взмахнула кистью, сделала несколько движений и высоко подкинула ленту. Я задержал дыхание, переживая, что Ника не поймает ее, но алая лента приземлилась в маленькую ладошку, полностью подчиняясь ей.

Вероника напоминала маленькую куклу. Она ловко исполнила все движения, ни разу не сбившись, и, в отличие от меня, кажется, совершенно не волновалась.

Прыжок, прыжок и ещё один. Поворот, мах, и снова лента летит к потолку. Я завис на фигурке Вероники, хотел, чтобы музыка никогда не заканчивалась, и жалел, что раньше не видел ее выступлений.

Слишком поздно я сообразил записать ее выступление на телефон и очень рассчитывал на отдельное для меня, где я смогу насладиться ею сполна.

Заиграли последние аккорды музыки, и Ника замерла. Жека засвистел позади меня, и все дружно захлопали в ладоши. Вероника забегала глазами по залу, и наши взгляды пересеклись. Я улыбнулся и жалел, что не могу сорваться с места и впиться в ее губы поцелуем.

Я ни минуты не сомневался в ее победе и радовался, наверное, больше, чем она сама, когда по результатам оценок судей Ромашкиной присудили первое место и сообщили, что через месяц она отправится на соревнования в столицу.

***

Я подловил ее у выхода. Успел смотаться в цветочный магазин в квартале от спорткомплекса, отделавшись перед этим от компании Оли, и вернуться как раз к тому моменту, когда стройненькая фигурка Ромашкиной появилась в проеме стеклянной двери.

— Привет, чемпионка. — Я обнял ее со спины и поцеловал в шею. — Это тебе. — С улыбкой наблюдаю, как она немного краснеет и отводит взгляд, когда принимает от меня цветы.

— Спасибо.

— Отпразднуем? — Я забираю из ее рук спортивную сумку и хватаю свою малышку за руку, переплетая наши пальцы.

Общежитие было рядом, потому я оставил машину на стоянке и неспешным шагом направился вместе с Вероникой в сторону девятиэтажки.

— Сегодня не могу. — Свет фонаря падает на ее лицо, и я замечаю, что она хмурится. От недавней улыбки не осталось и следа.

— Что-то не так?

Не знаю почему, но я напрягаюсь при каждом перепаде ее настроения. Словно боюсь, что в любой момент она может передумать и уйти от меня.

— Я… Мне надо на работу, — выдыхает она, пряча от меня взгляд.

— Ты ведь сказала что уволилась, — я начинал заводиться и не до конца понимал, что злит меня больше: то, что Ромашкина соврала мне, или то, что на нее будут пялиться всякие извращенцы.

— Я и уволилась, честно, осталось отработать еще три смены.

— Мне не нравится это. Я отвезу тебя, подожду в клубе, а потом заберу домой.

— Рома, не надо. Все будет хорошо, я не первый год там работаю.