Украина 1991-2007: очерки новейшей истории

Герб, флаг и гимн, принятые государством, не были приняты частью общества, особенно людьми старшего возраста. Постоянными оппонентами новой государственной символики были коммунисты, прекратившие эскапады против нее только после принятия новой Конституции. Она не имела какого-либо заметного моральнопсихологического значения для подавляющего большинства русскоязычного населения востока страны. То же самое можно сказать и о пантеоне национальных героев.

В 1992 г. был разработан дизайн новой украинской валюты. Украинские деньги получили название «гривна», чем узаконивалась связь нового государства с Киевской Русью, а изображения на них как раз и представили пантеон национальных героев: Владимир Великий, Ярослав Мудрый, Богдан Хмельницкий, Иван Мазепа, Иван Франко, Михайло Грушевский, Тарас Шевченко, Леся Украинка, Григорий Сковорода. Впрочем, действовать на сознание граждан эти символы начали только в 1996 г., когда была проведена денежная реформа. Набор имен, представляющих национальный пантеон, соответствовал политике этносимволизма — подобно тому, как в переписанной школьной истории были проигнорированы другие народы, являющиеся частью истории Украины, их не было и в пантеоне. Это делало проблематичным формирование культурной лояльности той части населения, особенно на востоке страны, для которой имена, внесенные в пантеон, не представляли особой символической ценности, а в некоторых случаях даже вызывали неприятие вследствие психологической инерции, связанной с советскими идеологическими мифами (например личность И. Мазепы).

В то же время государственная политика, связанная с масштабным внедрением этнонациональных символов в массовое сознание, достаточно быстро сползла в тот же этнографизм, который был характерен для советских времен. В начале 1990-х годов с экранов телевизоров не сходили фольклорные коллективы, исполнявшие народные песни и танцы, — лучшего способа вызвать массовое неприятие украинской культуры трудно было придумать. Многочисленные казацкие, кобзарские, писанкарские фестивали, поддержанные государством, поначалу вызывали общественный интерес, однако их повторяемость, похожесть и эстетическая архаичность постепенно свела к минимуму их предполагаемое позитивное воздействие на общественное сознание.

Серьезной проблемой стала эстетическая и психологическая непривлекательность политики этносимволизма. Школьный курс украинской литературы оказался перегруженным произведениями классиков украинской литературы XIX ст., наполненными архаичным, депрессивным содержанием. Курс истории акцентировал внимание на многострадальное™ украинского народа, его утратах, особенно в XX ст. Памятники национальным героям, впопыхах устанавливаемые в городах, поражали своим эстетическим несоответствием времени. Т. Шевченко, стоящий на фоне символической волны в позе классического поэта во Львове, М. Грушевский, угрюмо сидящий в Киеве или замерший в очень неудобной позе во Львове, явно не заряжали историческим оптимизмом.

Пожалуй, наиболее удачным приобретением нового государства в этой сфере стало празднование Дня независимости 24 августа. Поначалу выдвигалась идея приурочить этот праздник к 1 декабря, дню референдума, однако выбор был правильно сделан именно в пользу лета. Список «летних» государственных праздников пополнил и День Конституции. Кроме того, государство официально признало церковные праздники — православное Рождество, Пасху и Троицу, объявленные выходными. Из советского времени были унаследованы 1 и 9 мая, также ставшие выходными днями. Несмотря на активное сопротивление коммунистов, из разряда общегосударственных праздников в 2000 г. был исключен день 7 ноября.

По сути, «создание украинцев» в 1990-е годы превратилось в процесс украинизации самих этнических украинцев. В этом смысле национальный проект худо-бедно, но был реализован.