Украина 2046

Но целью Вильного был вовсе не распад РФ. Он всегда говорил, что его противником является не российский народ, а российская власть, фактически пляшущая под дудку родной олигархии. И если «государи России» не будут вмешиваться во внутренние дела его родной страны и соотечественников, живущих за пределами Родины, у него не будет к ним никаких претензий. Николай осознавал возможные последствия: если Россия не дай Бог распадется, то этот распад потянет за собой многие постсоветские республики, в том числе и Украину. Территориальные претензии Прибалтики, Японии, некоторых постсоветских республик и потаенные амбиции Китая, а также огромный ядерный потенциал, вымирающее население, сепаратистские тенденции на Кавказе, Дальнем Востоке, в Чечне и так далее при помощи малейшей искры грозили превратить соседнее славянское государство в такую горячую точку, что перед ней бы померкли Афганистан, Ирак и Ливия вместе взятые. Вероятно, именно потому президент Украины постарался погасить пожар, который сам и вызвал, в самом зародыше, ограничившись требованием предоставить Кубани статус автономии. В свою очередь он обещал переформатировать страну из унитарного государства в федерацию и придать русскому языку статус второго государственного при условии, что эти процессы будут происходить постепенно и найдут высокую поддержку в обществе.

С другой стороны, Вильный пытался избежать прямого военного конфликта с Россией. Социальный кризис мог толкнуть Моховича на применение силового сценария решения проблемы. А это, безусловно, зацепило бы и Украину. Хотя к 2020 году очаги политической дестабилизации – такие как ВО «Свобода», ПСПУ, КПУ и многие другие – были ликвидированы в результате политреформы, экстремистские элементы в пределах территории страны все же оставались. Возникновение ситуаций в будущем, подобных 9 мая 2011-го, канитель с российским флотом в Севастополе, захват маяков и так далее, оставалось вероятным. В худшем случае такая конфронтация могла бы выйти из-под контроля и превратиться в кровавую стычку. И в Украине, и в России существовали политики и политические группы, которым выгоден такой сценарий. Притом, что большинство украинцев и россиян пришли бы в ужас от самой идеи силовой конфронтации двух братских народов, тем не менее, даже относительно небольшой круг решительно настроенных российских и украинских экстремистов в состоянии спровоцировать серьезную эскалацию.

Какими могли бы быть последствия такого кровопролития?

Разумеется, президент, премьер или парламент России сделали бы более оскорбительные заявления, чем они позволяли себе раньше, в отношении украинского государства и его руководства. В Украине же государственные и партийные лидеры, немедля, вступили бы в публичное соревнование относительно того, каким именно образом следует ответить на насилие в Севастополе или где-либо еще. Рано или поздно такое состязание в наибольшей «преданности» своему народу превратилось бы в обсуждение силового «решения» проблемы.

Участие армии не привело бы к быстрой развязке, но острая дискуссия в России о том, как «защитить» этнических русских в Крыму или взрыв патриотизма у украинцев, обеспокоенных сохранением суверенности их государства, несомненно, оказали бы давление на главнокомандующих двух государств.

Вильный прекрасно помнил из архивов, как в 2008 году Россия своим вторжением в Грузию продемонстрировала, что она может мгновенно и без колебаний ввести регулярные войска за пределы своих границ, если ей покажется нужным «защитить» население, которое она считает «своим» и которое с ее точки зрения подвергается опасности.

В подобной ситуации украинский президент понимал, что вооруженной конфронтации с Россией нужно избегать любыми средствами. Ведь ни НАТО, как показал грузинский опыт, ни тем более соседи не поддержат Украину, тем более, в борьбе с ядерной сверхдержавой.

Министр обороны Щач Георгий Константинович на одном из закрытых заседаний как-то сообщил, что украинская армия была бы значительно более мощным противником для России, чем грузинские войска, однако военное столкновение даже на одном ограниченном участке, например, в Севастополе, вызвало бы цепную реакцию и в других районах Украины с большими общинами этнических русских. Таким образом, даже маловероятная победа Украины в относительно короткой войне, например в Крыму, поставило бы под вопрос целостность всего украинского государства.