Украина. Анатомия катастрофы

One of these mornings
You’re going to rise up singing
Then you’ll spread your wings
And you’ll take to the sky.

But until that morning

There’s a’nothing can harm you
With your daddy and mammy standing by[6].

Где-то за горизонтом, на севере, снова выбивают огромный ковер. Эти глухие звуки хорошо слышны в центре города. На барахолке по улице Челюскинцев, где торгуют старыми советскими книгами, на расстеленной поверх асфальта газете лежит томик Гайдара, в котором можно найти знакомые с детства слова: «Слышится Мальчишу, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Мальчишу, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов».

Но прохожие привычно не обращают внимания на далекие взрывы – как не замечают угрозы бегущие по песку муравьи, пока их вдруг не снесет вниз, в гибельную воронку.

Под утро самой короткой ночи в году, – когда бабочки устали биться о лампу – сквозь шорох их крыльев снова слышалась раскатистая канонада. В посветлевшем небе таяли звезды, а первая птица пела так же звонко, как и когда-то давно, в другую ночь на 22 июня. Иногда наше прошлое можно услышать вживую, без всяких записей. И никакой мирной летней песне не заглушить эти звуки.

_{Июль 2015 г.}

Завтра было вчера

Give me back the Berlin wall

give me Stalin and St Paul

I’ve seen the future, brother:

it is murder.

Leonard Cohen. «The Future»[7]

Возможен ли сейчас новый глобальный военный конфликт? Способно ли человечество снова наступить на старые, ржавые от следов засохшей крови грабли Смерти, к которым теперь приделаны не зубцы штыков, а ядерные боеголовки – чтобы уже наверняка разбить себе голову? Те, кому не хочется в это верить, оптимистично говорят, что наш мир все же стал за сто лет куда более цивилизованным, что он уже имеет страшный опыт мировых войн, и представители современных элит вряд ли смогут решиться на подобный самоубийственный акт, памятуя о судьбе Вердена, Дрездена и Хиросимы.

Однако политики, которые правили мировыми державами накануне Первой и Второй мировой, были отнюдь не глупее, а во многом даже образованнее наших нынешних государей. Многие из них получили классическое образование, изучив на первоисточниках историю военных конфликтов Древнего мира. Литераторы писали в те годы куда больше значимых гуманистических произведений, которые, в отличие от наших дней, читала и интеллигенция, и многие представители рабочего класса. А обыватели тоже хотели хорошей, долгой и интересной жизни для себя и своей детей, а вовсе не горели желанием безвременно закончить ее в загаженном окопе или под развалинами разрушенного бомбами дома. Они не очень интересовались экономикой и политикой, но верили лозунгам о маленькой победоносной войне, когда «наши доблестные воины» быстро и малой кровью разгромят наглых, коварных, трусливых врагов. И даже когда земля уже плавилась под ногами, не понимали, чем это для них кончится – «нас-то за что?».

Логика развития событий, которая приводит к войне, не зависит от личной воли каких-то идиотов или злодеев во власти. Это не случайность, а закономерность. Она с неизбежностью проистекает из логики развития кризиса мировой капиталистической системы – когда падение прибылей провоцирует передел рынков, а попытки направить гнев обнищавших людей в сторону «внешнего врага» приводят к разгулу шовинистической истерии и милитаризации общества. Мелкие провокации все чаще приводят к локальным конфликтам, политическое напряжение растет. И однажды мирное течение жизни вдруг обрывается в каких-то второстепенных, на первый взгляд, звеньях глобальной миросистемы – будь то Балканы, Восточная Европа или Ближний Восток. Мы, левые, напоминали об этом еще в прошлом десятилетии, в начале нового витка глобального кризиса. Просто жернова истории мелют медленно, успешно перемалывая при этом целые страны и поколения.

Повторится ли это? Очень хочется ошибаться, но если эти причины приводили к войне раньше, никто не может быть уверенным в том, что это не произойдет вновь. Еще совсем недавно мало кто мог всерьез представить себе ракетный авиаудар по Луганску или артиллерийские обстрелы Донецка, а наши предупреждения об угрозе войны в Украине воспринимались на майдане забавной шуткой. Карл Маркс писал: «Гегель замечает где-то, что все великие всемирно-исторические события и личности повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй – как фарс». Но история мировых конфликтов уже засвидетельствовала обратное, и сейчас мало кто рискнет категорично не согласиться с тем, что трагедия мировой бойни может случиться и в третий раз.