Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга 2. Нулевые. 2000 – 2013

Хотя на самом деле вопрос таким образом не только не закрывается, больше того — тут не видно даже намёка на возможный ответ. Не в экономике дело, экономика, вопреки распространённому мнению, дело сугубо вторичное. А первичное — именно что культура и есть. И вот как раз с этим, базовым для осознания реальности пониманием — у нас и правда что полный швах.

Почитайте комментарии у ув. bohemicus, например — в его «Интервью с хищником». Там ведь народ в упор не понимает, о чём вообще идёт речь. Пока разбирается интервью Шварценберга, люди ещё кивают или возражают, глазки умненькие, слова гладенькие. А вот как дело доходит до культуры, и до рассуждений о том, что Украина самоубилась, отказавшись от включения в русскую культурную матрицу — глухая стена непонимания. И горох в эту стену, тысячью с лишним комментариев. А ведь Богемик говорит вещи попросту банальные. По сути, его талант как раз в том и есть, чтобы прописные истины облекать в форму одновременно и занимательную, и доходчивую. И вот даже в столь талантливом изложении — всё равно не воспринимают. Слепое пятно — не пробиться.

То есть до людей и действительно не доходит, что именно украинство — в его современном формате — страну и убило. Так вышло, что по обретении независимости страна в качестве наследства от эмиграции и диссидентства получила и готовую культурную матрицу — «формат Грушевского» — в виде радикальной украинской идеи галицийского разлива. То есть, если называть вещи своими именами — накрученную в идеологическом смысле до предела местническую культуру. А местническая культура ведь и идеологию себе отбирает под стать: и этнонационализм по сути своей и отражает сельское мироощущение, с тем же горизонтом восприятия — до ближайшего «чужого» хутора. И с неизбежным огораживанием от соседей — яростным и бескомпромиссным.

Оголтелая русофобия украинства это отнюдь не есть его суть, как представляется многим. Русофобия в данном случае есть всего лишь следствие этого самого сельского огораживания, желания маленького зверька забиться в норку и шипеть оттуда на больших, тем самым норку и охраняя. И при этом не замечая, что кроме норки зверушке досталась ещё и изрядная часть леса. В случае Украины самый прямой путь к огораживанию как раз и было выключение из амбициозной и деятельной русской матрицы.