Украина, которой не было

Когда я говорю о бездарности, я говорю не только об отсутствии таланта. Понятие бездарности включает в себя как неотъемлемую часть понятия — также и тщеславие. Есть целая масса очень хороших, очень разумных людей, которые не блещут никакими талантами, но которых никто не обзовет бездарностями: ну не дал Бог таланта — значит не дал. Бездарность надувается, пыжится, на цыпочки становится, бездарность прежде всего претенциозна. Бездарность обвиняет весь мир в том, что весь мир не оценил ее дарований. И бездарность ненавидит весь мир за то, что весь мир не несет к ее ногам благодарственных даров за бездарность. Бездарность автоматически связана с ненавистью»[129].

А когда бездарность сочетается с холопским сознанием и мировосприятием, с острым чувством зависти и ощущением собственной «мэньшовартости», возникает Ressentiment, с его неутихающим желанием мстить. Отсюда у «свидомых» и этот восторг по поводу кровожадной музы малоруса Шевченко, в пьяном угаре повторяющего на разные лады: «Я різав все, що паном звалось…» И любовь к такому же ущербному, холопскому рифмованному восприятию себя и окружающей реальности у галичанина, сына кузнеца, Ивана Франко:

Невже тобі на таблицях залізних
Записано в сусідів бути гноєм,
Тяглом у поїздах їх бистроїздних?
Невже повік уділом буде твоїм
Укрита злість, облудлива покірність
Усякому, хто зрадою й розбоєм
Тебе скував і заприсяг на вірність?
Невже тобі лиш не судилось діло,
Що б виявило твоїх сил безмірність?
[…]
Та прийде час, і ти огнистим видом
Засяєшь у народів вольних колі,
Труснеш Кавказ, впережешься Бескидом,
Покотиш Чорним морем гомін волі
І глянеш, як хазяїн домовитий,
По своїй хаті і по своїм полі.

И «совьетського» поэта Сосюру «свидоми» в принципе нормально воспринимают из‑за таких его сакраментальных строчек как:

Вкраїну полонив поляк,
І наче оводи ті злі,
Її обсіли москалі…
Я хочу швидше звідціля
Віддячитись москалю й ляху,
Що мій народ веде на плаху
Під сміх царя і короля…
Ми візьмем ворога в клинки,
І на кістках його проклятих
Знов зацвіте Вкраїна‑мати!..

И никакие университеты, никакое окультуривание этой холопской ненависти, холопского комплекса неполноценности и мечты о мести не устранят. Это то, что сидит в генах, то, что впиталось в самое нутро с молоком матери!

Украинство — это по сути попытка села доказать городу свою духовную, интеллектуальную и культурную полноценность, стремление заменить культуру города сельским культурным суррогатом. Иначе говоря, на самом деле имеет место не национальное противостояние «украинского» и «русского», а противостояние «сельского» и «городского». Ведь у нас все городское — русское, точнее общерусское, в значительной степени универсальное для Русского Мира в целом, а все сельское — малорусское («украинское»), локальное, региональное. А так называемая «национально‑вызвольна боротьба» — это всего лишь идеологический антураж восстания села против города.

Есть в рамках украинского Ressentiment еще одна особая категория индивидов, в основной массе своей сформировавшаяся во время шабаша 2004 года на Козьем болоте в Киеве. Я имею в виду оранжоидов. На мой взгляд, это наиболее фантасмагорическая девиация Русского Мира.

Прошу прощения. Что это за Козье болото, о котором вы только что упомянули?