Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Говоря об этом в статье (1995), я отметил, что не учитывать этнографическую специфику Юго-Востока Украины, что имело место уже тогда, опасно. К сожалению, к этому предостережению никто не прислушался. Народный депутат Украины М. Косив в статье, опубликованной в газете «Голос Украины» 4 октября 1995 года, счел возможным даже заявить, что менталитет русифицированной Восточной Украины является реакционным для нашего духовного возрождения. Имели место и более жесткие заявления, предлагавшие отгородить Донбасс от Украины колючей проволокой и обзывавшие его жителей ватниками и колорадами. Разумеется, такое отношение к огромному региону, к тому же индустриально наиболее развитому, ни к чему хорошему привести не могло. В конечном итоге сдетонировал гражданский конфликт, из-за неадекватной реакции официального Киева переросший в военный.

То есть на Украине случилось то, от чего предостерегал нас бывший государственный секретарь США Генри Киссинджер. «Любые попытки одной части Украины взять верх над другой, — заявлял он, — приведут к гражданской войне или расколу».

Важной составляющей национальной идеи в представлении нынешних этноидеологов является государственный язык. Казалось бы, здесь нет места для конфликта. Конечно, им должен быть украинский. И не потому, что таким образом коренной этнос реализует свое преимущественное право, а потому, что это язык преобладающего большинства населения страны. Никто с этим и не спорил. Все как должное восприняли законодательное закрепление государственной статусности украинского языка. К сожалению, национал-патриотам этого оказалось мало. Отмена известного закона о языках Кивалова-Колесниченко, последовавшая после победы второго Майдана, свидетельствовала о том, что украинский ими рассматривался не как основной язык страны, а в сущности как единственный.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать всю бесперспективность такой затеи. Она, по сути, конфронтационная. Ее не могли безропотно воспринять национальные меньшинства, справедливо расценившие это как угрозу своим языкам. Особенно это относится к русскоэтничной общине Украины, которая по последней переписи населения насчитывает 8,5 миллионов человек. А если учесть, что русский язык является вторым родным и для многих жителей Украины других национальностей, приведенная выше цифра его пользователей может быть по меньшей мере утроена. И это не предположение, а факт, зафиксированный в социологических опросах.

Позже, по-видимому, осознав всю деликатность языковой проблемы, с высоких правительственных трибун заговорили, что никакого притеснения русскому языку нет, и никто не запрещает на нем говорить. И это правда, никакого законодательного запрета действительно нет. Но ведь язык — это не только бытовое общение на кухне или на улице. Это еще и его изучение. Следовательно, нужны русскоязычные детские сады, школы, вузы, причем их количество должно соответствовать удельному весу проживающих на Украине этнических русских. Сегодня этого нет.

В свое время определенные политические силы предлагали повысить статус русского языка до второго государственного или официального, что фактически одно и то же. Теоретически ничего крамольного в таком предложении не было и нет. Во многих странах, в том числе европейских, в качестве государственных используются два, а то и три языка. Практически из-за родовой близости украинского и русского языков, а также из-за того, что русский более распространенный, и к тому же международный, это могло бы привести к тому, что именно он де-факто и стал бы первым. Разумеется, для этнических украинцев это неприемлемо. Но что можно и нужно было сделать, так это предоставить русскому языку статус официального в определенных регионах, где высокий процент этнических русских. Уверен, что это уберегло бы нас от того, что случилось в Крыму и Донбассе.

К числу неверно определенных языковых приоритетов следует отнести и так называемую «украинизацию» украинского языка. Многим национал-патриотам показалось, что он слишком похож на русский, а то и вовсе русифицирован, а потому нуждается в реформировании. В качестве эталонного образца был предложен старогалицкий диалект, на котором разговаривает украинская диаспора в Канаде, США и других западных странах. Явочным порядком этот язык (хотя скорее наречие) стал утверждаться на радио и телевидении, в печатных средствах массовой информации, в книжных издательствах. Он непривычен для тех, кто воспитан на классическом украинском языке, и вызывает у них естественное отторжение. Им непонятно, во имя какой идеи следует отказываться от языка Котляревского, Шевченко, Леси Украинки, Нечуя-Левицкого, Рыльского, Стельмаха, Бажана, Гончара и многих других корифеев украинской языковой культуры.