Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

В свое время, ссылаясь на известного ученого-медика, академика НАН Украины Ю. И. Кундиева, я высказал предположение, что главным государственным приоритетом должна стать забота о сохранении генофонда украинской нации. К сожалению, оно прошло незамеченным, и эта важнейшая задача так и не была осознана на общенациональном уровне. Политические кланы, поочередно рвавшиеся к власти и устраивавшие революции, меньше всего задумывались над демографическими потерями Украины. Их больше интересовали европейская и евро-атлантическая интеграция, изменение традиционных экономических связей Украины, переписывание исторического прошлого, декретное утверждение роли украинского языка, так называемое государственное строительство и т. д. Но ведь народ связывал с независимостью Украины прежде всего надежды на лучшую жизнь. К сожалению, этого не случилось. Ожидания оказались обманутыми. Лучше стала жить только национальная политическая элита, но не народ. Следовательно, главная цель независимости — сделать весь народ богатым и счастливым — не достигнута. Можно сказать, что Украина как социально обустроенное государство (что записано в ее Конституции) не состоялась. И не состоится, если власти предержащие не осознают, что главным приоритетом должна быть забота о своих согражданах. Убежден, что такую национальную идею поддержит все украинское общество. Это, кстати, самый надежный и короткий путь к его консолидации.

2. Свобода и патриотизм по-украински

После развала Советского Союза и обретения Украиной государственной независимости казалось, что теперь мы заживем свободной жизнью. Новые идеологи принялись вовсю убеждать, что до сих пор украинцы находились в неволе, а их ментальности были совершенно чужды российский абсолютизм и советский тоталитаризм. Мы — нация, от природы демократическая и свободолюбивая. В качестве примера приводилась Запорожская Сечь, где господствовал дух народоправства и побратимства. Разумеется, были и отступления от названных ценностей, но лишь потому, что украинцы вынуждены были следовать чужой воле.

К сожалению, двадцать пять лет суверенного развития не подтвердили столь идеализированного представления об украинской ментальности. В ней не все так однозначно благостно. Присутствует, в частности, такая черта, как «патриотическая бдительность», или обыкновенное доносительство. Для некоторых групп украинских граждан это малодостойное занятие превратилось чуть ли не в профессию.

Причем черта эта водилась за нами и в советское время, когда сосед доносил на соседа, а сотрудник — на сотрудника, что тот что-то не то сказал о советской власти или припрятал от нее мешок зерна. Не исчезла, к сожалению, она и в наше время, когда некоторые «патриоты» через газету призывают власти разобраться с тем или иным гражданином или самолично вершат свой «патриотический» суд. При этом, видимо, полагают, что обретенная ими на Майдане свобода дает им на это право.

Однако то, что они принимают за свободу, в действительности ничего общего с ней не имеет. Это атаманщина Гуляйполя, которая из-за слабости власти не может быть введена в рамки цивилизованного и правового общежития. Известно же, что свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Если этого правила не придерживаться, обессмысливается само содержание свободы: она превращается в свою противоположность. Что, к сожалению, мы и наблюдаем в нашей суверенной стране.

О свободе

Размышления о свободе — своеобразная реакция на многократно слышимые на независимой У краине проклятия в адрес нашего несвободного прошлого, далекого и близкого. Особенно советского, которое ныне подвергнуто тотальному поруганию. Я не стану заниматься его апологетикой. Скажу только, что оно не было столь безрадостно темным, как его пытаются представить новые украинские этноидеологи. Известно же, что к независимости Украина пришла одной из наиболее развитых стран Европы. И одной из наибольших по территории и населению.

Здесь мне хотелось бы поговорить о самих порицателях прошлого, утверждающих, что в советское время Украина была колонией России и не знала свободы. Если присмотреться к ним внимательно, то окажется, что это не только, а может, и не столько те, кто испытал на себе тяготы советской несвободы, сколько те, кто был вполне доволен жизнью в «тоталитарном» прошлом и немерено обласкан орденами и лауреатскими званиями. Это видные представители партийной номенклатуры, а также творческой интеллигенции, которые только после распада СССР вдруг поняли, что в прошлом у них не было свободы.