Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Мне могут возразить, что идеология — это естественная оценочная система взглядов на свое прошлое, и без нее не создаются учебники истории ни в одной стране. Это так, но идеологии бывают разные. Одно дело — идеология формирования позитивного образа своей страны на основании отбора позитивных исторических фактов, другое — идеология, основывающаяся на бесконечном поиске «белых пятен», на предъявлении обществу исключительно темных страниц его прошлого и на поиске врагов. У нас для этой цели даже был создан Украинский институт национальной памяти, причем не в системе академической или университетской науки, а при Кабинете министров как своеобразный исторический комиссариат. По сути, это аналог Института истории партии при ЦК КП Украины. Но это значит, что идеология нашего отношения к прошлому определяется не научной исторической мыслью, а недомыслием государственных чиновников. Этого нет в других странах, которые принято называть цивилизованными и с которых мы как будто берем пример.

Возможен ли выход из (безрадостного) положения, созданного в системе школьного и вузовского изучения отечественной истории? В условиях националистического идеологического диктата, конечно, невозможен. В стране, где малейшее расхождение с линией правящего режима объявляется непатриотичным и, более того, изменой украинским интересам, когда в этой измене постоянно обвиняются даже майданные соратники, наивно рассчитывать на появление историков, способных создать позитивный взгляд на отечественное прошлое, абстрагируясь от сиюминутной конъюнктуры.

3. Древняя Русь — общее прошлое восточнославянских народов

Дата юбилея русской государственности, отмечавшегося в 2012 году, в определенной мере условна. Здесь с одинаковым правом можно было бы назвать целый ряд дат: 852 год, когда начала «прозывати Русская земля»; 860 год, когда Русь предприняла поход на Константинополь; 862 год, когда на Русь были приглашены варяжские князья.

Но этот юбилей абсолютно безусловный. Причем он не только российский, но и украинский, и белорусский. Ведь речь идет о временах, когда нас нынешних еще не было, но существовала единая русская (древнерусская) народность. Именно она создала фундамент нашего будущего развития. Древним русичам и в страшном сне не могло присниться, что когда-то они будут украинцами, белорусами и русскими. Убежден, что поиск идентичности (чем ныне заняты многие в трех суверенных странах), которая соответствовала бы нынешнему дню, по отношению к периоду Древней Руси научно несостоятелен и этически безнравствен. Это сродни отречению от своего прошлого, нашей общей истории — начиная с первых ее веков и до монголо-татарского нашествия.

Для подтверждения вышесказанного я остановлюсь лишь на нескольких сюжетах древнерусского прошлого. Начать мне хотелось с выяснения места и роли в истории Руси двух ее главнейших центров — Киева и Новгорода. Оба города стояли у истоков Древнерусского государства и оба являлись важнейшими скрепами его единства.

При взгляде на карту легко убедиться, что Киев и Новгород располагались на противоположных окраинах восточнославянского мира. Однако, учитывая, что между ними находился знаменитый торговый путь «из варяг в греки», который одновременно являлся своеобразной территориальной и экономической осью ранней Руси, местоположение обоих городов было стратегически безупречным. Новгород контролировал выход в Балтику, а Киев — в Черное море.

Они органически зависели один от другого, и возникла жизненная необходимость в том, чтобы оба города находились, выражаясь фигурально, в одних руках, что практически и имело место. На первых порах киевские князья держали в Новгороде своих посадников, которые продолжали их политику. Позже, начиная со Святослава, в Новгород на княжение посылали сыновей великих киевских князей, которые также по сути исполняли роль киевских посадников. В бурное время феодальной раздробленности судьба новгородского стола чаще всего зависела от судьбы киевского. Смена власти в Киеве, как правило, приводила и к смене князя в Новгороде.

Не будет преувеличением считать, что Киев и Новгород представляли собой как бы двуединое политическое средоточие Руси. Убедительным подтверждением этому является тот факт, что только эти два города не закрепились за какой-либо княжеской ветвью, но в течение всего древнерусского периода считались общединастическим наследием всего княжеского рода.