Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Аналогичным образом произошел раскол христианства на Украине. При вмешательстве Папского Престола и королевской власти Польши жители западных земель, согласно Брестскому церковному собору (Унии) 1596 году, перешли под омофор Папы Римского. Большая часть украинцев осталась предана вере отцов, а следовательно, и Константинопольскому патриархату. Акция, преследовавшая, казалось бы, цель единения украинских христиан на римской правоверной основе, обернулась расколом.

Нет сомнений в том, что объективно Брестская уния сыграла негативную роль в истории Украины. Она разделила единый народ на два, которые с этого времени оказались в двух хотя и родственных, но все же различных цивилизационных системах. Последствия этого разделения Украина ощущает до сих пор.

В. Липинский отмечал, что в светской борьбе за Украину нам поможет не та «религия и церковь, которая будет наиболее „национальная“ и наиболее „украинскаяне та, которая вберет в себя наибольше элементов земного, светского, политического, но та, которая лучше научит своих верных исполнять вечные и общечеловеческие законы творческой общественной морали».

Конечно, объединение христианских церквей (даже только православных) в общую украинскую церковь — сложная задача, а на национально-государственных принципах — просто невозможная. В свое время А. Шептицкий предостерегал от превращения церкви в государственное и казенное учреждение, как это было в России. Казалось бы, надежным гарантом против огосударствления церкви выступает Конституция, в частности в статье 35 записано: «Ни одна религия не может быть признана государством как обязательная». Однако в реальной жизни церкви соревнуются за приближение к власти.

На юбилейной конференции, посвященной 400-летию митрополита Киевского Петра Могилы, предстоятель Украинской православной церкви Киевского патриархата патриарх Филарет провозгласил тезис, согласно которому «церковь не может существовать без государства, а государство — без церкви». Утверждение по меньшей мере спорное. Жесткой связи этих институций — Божьего и земного — не должно быть. История знает примеры, когда они в течение длительного времени обходились одна без другой.

Сказанное не означает отрицания какой-либо связи церкви и государства. Она существует и должна быть, но не организационно-административная, а духовно-нравственная. Государство обязано гарантировать церкви условия свободного развития, а церковь должна содействовать государству силой духа, моральности, благословения его добрых деяний на благо народа. Разумеется, для этого необходим высокий нравственный авторитет церкви. Чего, к сожалению, нет в настоящее время на Украине. Церковь расколота, и нет силы, которая смогла бы преодолеть кризис в украинском православии. Призывы к государству навести в этой сфере порядок, что имело место при В. Ющенко, по меньшей мере некорректны. Не кесарево это дело — наводить порядок в Божьем доме.

Мало чем может помочь и так называемая сознательная украинская интеллигенция, создающая некие клубы, озадаченные объединением христианских церквей. Как показывает исторический опыт, помощь представителей светской интеллигенции церкви, как правило, приносила больше вреда, чем пользы. На этом основании В. Липинский категорически возражал против взаимного вмешательства светских и церковных людей в их дела. «Когда бы мы стали требовать от священников, чтобы они делали наши мирские дела, чтобы они рясы перепоясали мечами и за плуги и фабрики взялись, а мы, люди светские, будем со своими священниками ругаться, какая религия лучше и какая нам быстрее Украину построит, то при такой организации нашей борьбы за нацию и государство мы ни государства не построим, ни нацией не станем, а только деморализуем и скомпрометируем церковь».

Что, собственно, мы успешно и делаем.

3. От Москвы к Константинополю