Украина: моя война

Символ Народа сегодня Стрелков. Игорь Стрелков, воплощение нашего духа, нашей воли, нашей стойкости. И если мы даже не там, не с ним, он внушает нам стыд за себя и гордость за него, но, самое главное, Веру в Народ. Стрелков экзистирует аутентично. В нем нашел свой образ наш Народ. И все, кто с ним и за него, — и Губарев, и Моторола, и Мозговой, и Бабай, и Пургин, и все герои ДНР и ЛНР — и живые и мертвые, — все они Народ, его лица. Наш Народ. Как он есть. Как он существует. И это не вырвать, не обгадить, не релятивизировать.

Еще есть население, люди. Если Народ наш един по обе стороны границы, то население — разное. Люди совсем не Народ или, точнее, не совсем Народ. Они могут стать Народом, если в них проснется глубина, если они станут лицом к лицу со Смертью, если они пробудятся. Но могут и не стать. Тогда они индивидуумы, которые озабочены выживанием, комфортом, уютом, успехом, карьерой, материальным достатком и т. д. Индивидуум антитеза Народа, продукт его распада. Народ разделяется на индивидуумов, чтобы они снова собрались в него — как в Церковь, как в Собор, как на Родину. Но иногда этого возврата не происходит. Тогда перед нами чистый индивидуум. Сам по себе. По-гречески такой чистый индивидуум, не имеющий никаких связей с Целым, с Народом, назывался идиотес, частное лицо, откуда современное название «идиот». Население состоит из «идиотов» в этимологическом смысле. Народ есть совсем другое — то, чем человек становится только тогда, когда обращается к глубинам самого себя, когда живет в истории, когда слышит голос священного пространства Родины. Именно к индивидуумам обращены все политические теории Нового времени: они объединяют индивидуумов по-разному — марксизм в классы, национализм в политические нации, либералы в гражданское общество, но Народа нет нигде. Поэтому Новое время отрицает Народ, а имеет дело только с людьми. Люди России считают людей Юго-Востока Украины — другими. И они правы: с юридической точки зрения и если голос глубин молчит, то так оно формально и есть. В этом случае абсурдно говорить о Русском Мире, о Русской Цивилизации, о Большой России — есть население одной административной единицы и другой. Две группы индивидуумов, которые имеют свои интересы и цели. Поэтому население России, люди России могут быть глухи к боли Новороссии. Там, по этой логике, живут другие люди. Их убивают, насилуют, режут, подвергают артиллерийским обстрелам и бомбежкам, но это не наше дело. Это нехорошо и неприятно, но, наверное, они что-то сделали не так, наше дело сторона — рассуждают люди. И возвращаются к выживанию. Да, люди выживают. А Народ живет. В этом вся разница. И чтобы жить, Народ посылает своих лучших сыновей и дочерей на Смерть. На Смерть ради Народа, ради Жизни. Не выживание — Жизнь.

Еще есть Государство. Это механизм, надстройка. Народ в нем видит свое творение, и, быть может, самое успешное из творений. Народ творит Государство как продукт своей исторической воли и гордится им. Но Государство может оторваться от Народа, забыть о своих основаниях. И тогда оно может превратиться в самодостаточный мертвый механизм, в машину. Государства бывают живые, но бывают и мертвые. Живое Государство не порывает связи с Народом, его сотворившим, черпает в нем силы. Оно живет и экзистирует, оно есть. Но когда Государство вырождается, оно становится аппаратом, машиной, бюрократическим механизмом, а не органическим живым целым. И тогда Государство начинает рассматривать Народ как людей, как население, как механическую совокупность атомов. Любое объединение таких атомов — в класс, нацию или общество — всегда условно. Современное европейское Государство Нового времени изначально появилось как мертвое. Это механизм агломерации населения. Такое Государство убивает Народ и превращает его в население. Это Государство паразитирует на Народе, на его муках, на его страданиях. Оно убивает Народ. Извлекает из этого выгоду. Делает гешефт. Это Государство менеджеров и механиков. А еще точнее, торговцев и дельцов.