Украина: моя война

Однако то, что происходит сегодня с ДНР и ЛНР, не вписывалось ни в один из этих сценариев. Путин мог выбирать между ними, но просто не допускал потери военно-политического контроля над Донбассом. А именно это сейчас и происходит. Уже катастрофой была потеря Славянска и Краматорска, но атаки хунтой Донецка и Луганска с попытками войти в эти города стали последней чертой. Путин мог колебаться относительно сценария 1), 2), 3) или 4), но никак не мог вести дело к пятому сценарию — полному сливу Новороссии. Это им вообще исключалось. Если бы он его допускал, он совершенно иначе строил бы всю предыдущую линию. Или просто ничего не начинал бы, не обнадеживал бы людей Русского Мира, не обещал бы им помощи и поддержки от Большой России. И не только потому, что это было бы аморально, но потому, что это было бы политическим самоубийством и, более того, привело бы через какое-то время к бунтам в самой России.

Каким образом после падения «боинга», сбитого хунтой, мы оказались в такой критической ситуации, когда без прямого введения российских миротворцев ситуация уже непоправима и конец Новороссии неотвратим? Какой фактор здесь вмешался и нарушил все четыре сценария?

До последнего момента я предполагал, что главным фактором является прямая измена в Государстве или слаженная деятельность курируемой США и ее разведсообществом шестой колонны. Она превратила прагматический и чисто технический тезис «не надо вводить миротворческие силы» в травлю патриотов-ястребов в целях дискредитации Новороссии как таковой. Она приводила ложные аргументы о том, что США только и хотят того, чтобы Россия втянулась в войну для развязывания третьей мировой, забывая или сознательно умалчивая, что Крым оставляет эту возможность открытой в любой момент. Она вела дело к полному сливу, дискредитируя лидеров Новороссии, ссоря их друг с другом. Она, в конце концов, тонко саботировала процессы реальной помощи ополченцам, мотивируя то межведомственными разногласиями, то несогласованностью приказов и т. д. Участие в процессе суверенных демократов вносило неизбежный для их деятельности элемент симуляций, разводок, подстав и дез информации, отличающих стиль этого изобретательного, но разрушительного по сути модуля. Правительство, в экономическом блоке которого преобладают либералы, со своей стороны всячески раздувало последствия санкций и предупреждало об экономической невозможности взять ответственность за Новороссию, ведь даже воссоединение с Крымом вызывало у идеологов правительства панику и истерику.

И скорее всего, шестая колонна добилась своего, и это привело к надвигающейся катастрофе.

Но есть и еще один фактор. Сил ополченцев и помощи России было бы достаточно для обеспечения тактических побед на территории Донбасса в том случае, если бы противником выступала только украинская армия и идеологические отряды неонацистских карателей (такие как батальон «Азов» или «нацгвардия»). Дело в том, что на той стороне уверенно расположились не просто украинские военачальники, но кураторы и операторы из США, которые включились в войну против Новороссии с использованием всех своих военных наработок в Афганистане, Ираке, Ливии, Сирии, Израиле и т. д. Это предполагает систему как спутникового слежения, так и информационных и сетевых стратегий, включая перехват переговоров, контактов и сообщений в ополчении. Против ополчения, которое поддерживается (гуманитарно) Россией, воюют Соединенные Штаты Америки, использующие украинские силы как управляемые пешки. США помогают Украине финансово, политически, но главное — прямым военным образом. Это выражается и в наемниках, и в поддержке слежения, и в поставках техники, и в целом в кураторстве ведения боевых действий, центром чего является не Киев, но Вашингтон, имеющий опыт ведения боевых действий на дистанции, в онлайн-режиме. США с определенного момента установили над Киевом полный контроль и, пользуясь нашей задержкой, сумели переломить силовую операцию в свою пользу. И в этом состоит самое серьезное. Если бы мы включились в конфликт в Новороссии на начальной фазе, мы имели бы дело с растерянным и неготовым к войне, деморализованным Крымом противником. Но визг «не дать втянуть Россию в войну» затормозил все процессы и предоставил американцам время для того, чтобы выстроить украинские части по сетевому принципу, управляя ими, как в компьютерной игре. Тем самым шестая колонна выполнила главное: отмерила хунте и их американским кураторам время для перегруппировки и перенастройки всей военной кампании. Ответная же деятельность ополченцев была героической, но хаотической и децентрализованной, а российская помощь спорадической, бессистемной и прерывистой. На это накладывалась еще и инерция самой военной машины России, только начинающей осваивать сетевые войны, которые американцы активно ведут несколько десятилетий и набрали в этом большой опыт.