Украина — не Россия

Осенью 2001 года мне положили на стол письмо, показавшееся мне любопытным. За такими человеческими документами многое стоит, такие документы многое дают политику. Это письмо безымян-ного автора на одну из украинских русскоязычных интернет-страниц. Он называет себя украинским националистом, а потом пишет следующее: «Волею судеб некоторое время я живу и работаю в Москве. Так, знаете, народ, что я вам скажу? Сначала я тоже ожидал чисто велико-росских замашек по отношению к моему казацкому происхождению. Но ничего подобного — может, из-за того, что работа престижная, все окружение высокообразованное, может, еще из-за чего… Но мое отношение как к россиянам, так и к родной стране здесь заметно улучшилось. Общаясь со многими москвичами, я не переставал слышать, что Украина — это Европа, а в России, хоть это и их родная страна, все намного сложнее, и далеко не в лучшую сторону. Что интересно — что все эти русские националистические страсти разгораются по большей мере именно в Украине. И подхлестываются они все теми же нашими “родными” пророссийскими му. ками (извините за выражение), которые думают, что россияне круче, чем мы, и живут лучше. Хрен тут живут лучше! Люди на московских улицах только и делают, что на жизнь плачутся, а никак не говорят о статусе русского языка в Украине. Причем, это в Москве — в той “благополучной” Москве, жизнь в которой никак нельзя сравнивать с жизнью в России. Украина — это Европа, и именно здесь, в России, я это почувствовал. Плохо относится к Украине только быдло, но быдло, по какую бы сторону границы оно ни было, ко всему так относится».

Как видим, украинский националист при близком знакомстве с Россией стал лучше относиться и к России, и к своей Украине, хотя вместе с тем — и критичнее к обеим странам. А отложил я это письмо для своей книги и привожу именно сейчас, когда речь зашла о Западной Украине, из-за одного предложения: «Украина — это Европа». А в Западной Украине европейская ментальность украинского народа проявляется нагляднее, предметнее всего.

В советское время один партийный работник из Москвы, приезжавший к нам в Днепропетровск по делам «Южмаша», сказал мне о Западной Украине нечто такое, что заставило меня задуматься и не идет из головы до сих пор. Сказал он это вскользь, но приглушенным голосом, что придало его словам не совсем рядовое значение. Он то ли не знал, то ли упустил из виду, что как носитель важнейших военных секретов я никогда не бывал в «мире капитализма». «Ну, мы же с вами знаем, где кончается Европа, — сказал он, подразумевая Запад. — Это видно невооруженным глазом, когда едешь на поезде, допустим, из Вены. Запад кончается не там, где проходит его граница с социалистическим лагерем. Запад кончается там, где кончается Западная Украина».

Были все-таки в советской номенклатуре люди с открытыми глазами! Я сделал вид, что хорошо понимаю его слова, хотя дошел до меня только общий смысл — что Западная Украина вместе с капиталистической Европой представляет собою нечто положительное. Я спросил моего собеседника, как бы в порядке обмена впечатлениями, что он имеет в виду в первую очередь, какой признак, какая особенность Западной Украины бросается ему в глаза, когда он оказывается в ней по пути из Вены или Варшавы. У каждого-де свои критерии, для одного на первом месте стоит одно, для другого — другое. Он ответил не задумавшись: «Уважение к личности! У западных украинцев это в крови. Они вежливые. Они учтивее нас, мягче. В их повседневном языке есть слово “пан”. Это не оскорбительное слово. Этим словом они показывают уважение к человеку. Пан, пані…»

Он также высказался о духе законности, о том, что уважение к закону в характере западных украинцев, у них есть правосознание, пусть не такое развитое, как у француза или англичанина, но и далеко не такое зачаточное или нигилистическое, как у харьковчанина или днепропетровца. А отсюда — уважение к собственности, поскольку не может быть уважения к личности, к закону, без уважения к частной собственности. А с уважением к собственности связана хозяйственность, аккуратность в работе, предприимчивость, склонность к торговым операциям.

В конце нашего не очень подробного разговора этот товарищ сказал о своих визуальных впечатлениях — о том, например, что даже походка у жителей Дрогобыча не та, что у жителей Артемовска, и говорят они не так громко, и смеются не так заливисто, и что самая бедная хата в Карпатах выглядит солиднее такой же бедной хаты в донецкой степи. И наконец — о религиозности, «богомольности» западных украинцев. Желая, чтобы был соблюден баланс, я спросил, что он считает их недостатками, но об этом он распространяться не стал, сказав только, что их недостатки, как и положено, являются продолжением их достоинств, но в наших условиях для дела, мол, важнее иметь в виду достоинства.