Украина — не Россия

Новое время — новые песни. Через полтора века после Гоголя современный украинский культуролог Андрей Окара сравнивает украинцев с русскими совсем по-другому. Он пишет: «Многие русские философы, характеризуя русский дух как анархистский, писали о “вечно бабьем” в русской душе. Но по отношению к Украине это системное начало. Россия относится к Украине примерно так же, как романогерманский Запад к самой России. Рядом с европейцами русские кажутся искателями Истины, а сами европейцы — приземленными материалистами. Аналогично украинцы на фоне русских — чуть ли не “народ Божий”, пребывающий в недеятельном созерцании, а русские — нация купцов, капиталистов, нефтегазовых олигархов, стремящихся “приватизировать” Украину». Привожу эту цитату не потому, что согласен с ней. Скорее как еще одно любопытное мнение.

Об украинском характере написано за последнее время довольно много удивительного. Те авторы (украинские!), которые попадались мне, рисуют немного странное существо. Оно сентиментально, чувственно, склонно к меланхолии, ему присуща эмпатия (не знаю, что это такое), терпимость к другим культурам и религиям, анархический индивидуализм, верховенство эмоций над волей и разумом, стремление к личной свободе, пониженная стойкость, нелюбовь к организованности, дисциплине и к агрессивной активности.

Кто может стоять за подобной характеристикой? Так и кажется, что это «лишний человек» из школьного сочинения, «юноша бледный со взором горящим». Ничего подобного. На самом деле, если верить нашим этнопсихологам, имеется в виду соль украинской земли, сельский житель, крестьянин, хуторянин, хлебороб. Он подсознательно поклоняется (прямо язычник!) Матери-земле. Возможно, такие былинно-декадентские хлеборобы и существуют, но если бы они все были такими, Украина быстро осталась бы без хлеба. Что удивительно, такой образ, во-первых, не нов, во-вторых, довольно устойчив. Оказывается, еще деятели Кирилло-мефодиевского общества находили своих земляков «мечтательными и нежными».

Полностью согласен с тем, что любовь к природе, к цветам, музыкальность, вышитые платья, рубахи и рушники, склонность постоянно белить хату, украшать свой быт и жилище говорят о том, что украинец — не законченный рационалист и сухарь, что прекрасное что-то да значит для него. И все-таки, когда я читаю, что для украинца приоритетны в первую очередь «индивидуалистический код ценностей», культурно-исторические ценности Украины, свободолюбие, «мотивация достижений», стремление к личной независимости, уверенности, автономности, к опоре только на собственные силы и даже «стремление к чистоте крови»(!), я начинаю опасаться, что речь идет не о статистически достоверном украинце, а о таком, которого хотели бы видеть, а может быть и выковать, сами авторы подобных описаний.

Не буду с ними спорить. Я гораздо больше люблю живого человека, пусть и с недостатками. Пусть даже у него мало эмпатии, хромает индивидуалистический код ценностей и он совершенно не озабочен чистотой крови.

Конкретные примеры лучше абстрактных рассуждений, но поскольку неизвестно, как чувствуют себя живые люди, когда их приводят в качестве образчика, то обращусь к историческим персонажам.

Я не могу без улыбки и вместе с тем без восхищения читать о депутации запорожцев во главе с войсковым судьей Антоном Голова-тым к Екатерине Второй в 1792 году. Дело в том, что незадолго перед тем запорожцам предложили для заселения Таманский остров, отделяемый от остальной суши протоками и рукавами устья Кубани. Но когда войсковой есаул Мокий Гулик с командой осмотрел предложенное место, то нашел его недостаточно большим. Заодно он заприметил земли получше. Вооруженный точным знанием, чего именно следует добиваться, Головатый с товарищами отправился в Петербург для «исходатайствования прав на вечно спокойное потомственное владение» той землей, какую себе выбрали казаки. Головатый скромно попросил царицу об отдаче войску во владение Таманского острова «с окрестностями», а окрестности эти в тридцать раз превышали самый остров.

Депутация блестяще выполнила данное ей наставление. Антон Головатый пустил в ход и знакомство с сильными людьми (с Безбородко, Разумовскими), и украинскую песню, и бандуру, и свое преувеличенное чудачество. Этот замечательно умный и ловкий человек настолько успешно довел до конца возложенное на него дело, что все главнейшие желания войска «были занесены в жалованную грамоту в подлинных почти казачьих выражениях».