Украина скаче. Том II

Так и здесь: в мешках вместо крупы оружие последней модели, но его никто не может увидеть.

Зиглинд отделилась от своих собратьев и ушла вправо. Она долго и упорно семенила, чтоб очутиться у последней фуры, несколько раз зацепив за кочку, это было в поле, падала, живо поднималась, произносила: майн гот, и бежала дальше. У последней фуры, остановилась, передохнула, стала нюхать. У переднего капота защекотало в носу, она обрадовалась, чихнула и стала звать остальных. Но было так далеко, никто ее не мог услышать. Тогда она влезла на капот, стала размахивать длинными руками.

– Сюда, сюда, тут пушки и два самолет, я видеть!

Толпа журналистов бросилась наперегонки, чтобы самолеты не улетели, обступили фуру и стали ждать. Все равно без русского не обойтись. Надо было снять пломбы, расшнуровать брезент.

– Ох, ты, Боже ты мой, зачем так далеко. В этой фуре детские игрушки и несколько горелок для тех, у кого нет электричества и газа.

– Выныманий, – сказала Зиглинд по-русски и перешла на английский, – если там самолет, ты Джон, направляйся в Москву и спроси у Потина: зачем? А я сяду на танк – и на Киев, к Вальцманенко. И скажу: русский пирог, бери к чаю.

Русский офицер действительно «немного» понимал английский, внимательно слушал, расшнуровывая брезент, посмеивался в усы и иногда произносил про себя: дураки вы несусветные, околпачил вас Бардак, перекрасьтесь в желто-голубой цвет и идите к нему лизать задницу.

Когда брезент был расшнурован и полностью открыт, целая толпа западных представителей бросилась проверять коробки с игрушками. Но они только мешали друг другу.

– Не надо всем лезть, – сердился Джон, – мы только мешаем друг другу.

– А безопасность? – спросила Зиглинд. – Одной – страшно. Как русские делают? Они всегда вместе, даже писать по одному не ходят. У них есть такое понятие, как коллектив. У нас нет такого.

– Хорошо, – сказал Джон. – Пусть гуманитарный груз стоит здесь, а мы уедем, кто в Вашингтон, кто в Берлин за консультацией, что в такой ситуации делать.

Все согласились с таким мнением, сгруппировались и, не попрощавшись с русскими представителями, с водителями грузовиков, ушли, иногда оглядываясь. Взгляд их был злобный, неудовлетворенный, замысловатый.

– Что-то не так. Русские – коварные люди. Они точно везут оружие для террористов. Им нельзя верить.

– А может Вальцманенко даст указание, что делать дальше? – спросила Зиглинд.

– Вальцманенко? Он дурак, он даже писать не ходит без ведома и разрешения Бардака, – сказал Джон, и все согласились с его мнением.

64

Из всех членов киевской хунты следует выделить руководителя «Правого сектора» Яруша. Практически незаметный, в какой-то степени скромный, он вначале совершенно не выделялся, не поднимался на трибуну, не произносил речей, не стоял рядом с боксером Клочкой, долговязым Яцеком, откровенным фашистом Тянивяму и олигархом Вальцманенко. Его имя ни разу нигде не упоминалось в сводках. Но именно Яруш со своей командой взял власть в свои руки и подарил эту власть на блюдечке с голубой каемочкой хунте. Он не провозгласил себя верховным правителем, считая, что выдвинет свою кандидатуру на пост президента и безоговорочно победит своих соперников.

Но он не учел одно обстоятельство: Украина к этому времени погрузилась в рабство на добровольной основе, она стала рабом Америки. Стоило любому американцу выпустить пар из штанов, как раздавались аплодисменты и возгласы – Слава Украине. И потому члены правительства хунты заранее были распределены. Этим занималась Виктория Нудельман. Она обошла Яруша непроизвольно, она его не оценила лишь потому, что он не выползал, не горлопанил с трибун, как, скажем, долговязый Яйценюх. Это была стратегическая ошибка Нудельман и американского посла в Киеве Пейетта. Яруш производит впечатление человека дела, кажется, он мог бы навести порядок в стране в отличие от безголовой шантрапы, образовавшей киевскую хунту и решительно ни к чему не пригодной. Яруш воевал в Чечне, он нацист, он жесток. Но если бы он стал главой государства, ему пришлось бы пересмотреть свои нацистские взгляды и возможно, он был бы терпимым соседом. Но этого не случилось: Виктория Нудельман хорошо пекла пирожки, но назначать руководителей чужого государства явно не годилась. Не по плечу скверной бабе такое дело. Она сама выходец из еврейской семьи и формировала будущее руководство Украины из евреев. Это перст судьбы Украины, это расплата за то, что украинцы так слепо, словно их мозги переместились в то место, на котором они сидели, бросились в объятия чернокожего, злобного, мстительного президента Америки. Что-то подобное произошло с русским народом в 17 году. Русский народ расплатился миллионами жизней за свое головотяпство, поверив посулам безнравственного жиденка Ленина.