Украина в огне

Судя по всему, сегодня вновь намечался междусобойчик. Павел Андреевич уже несколько раз, отправив в конце дня Разжогина, оставался один на один с подследственным, как он выражался, «потрендеть».

Насчет намека на отсутствие лишних ушей Деркулов, понятно, имел свое собственное мнение. С другой стороны: пальцы не ломают и зубы не стачивают, посидеть – чаек погонять да покурить в благоухающую ночь – почему бы и нет?! Ко всему, он сам себе, пожалуй, не признался бы в том, что за последний год попросту соскучился по внятному общению; плюс собеседник – вовсе не косноязычный дебил-ментяра, да и сболтнуть лишнее не особо боялся: тут прямым текстом – на три расстрела уже нарассказано.

Нагубнов, со своей стороны, выбрал золотую середину – в душу не лез, хотя и не скрывал своего искреннего интереса к истории бывшего комбата. При всем этом не держит подследственного за «своего», о чем совершенно неоднократно заявлял тому прямо в глаза.

Сегодня к ставшим уже практически традиционными посиделкам добавился еще один параметр…

– Кирилл Аркадьевич, а ты как к коньячку относишься?

– Ха! Просто оскорбительный вопрос, Павел Андреевич. Я с такой подачи и в несознанку уйти могу.

– Не, Деркулов… тебе феня не идет. Масштабы не те! Нет такой масти, как «геноцид».

– Единственное, за что меня по-серьезному и можно привлечь, так это за злостную пропаганду антифашизма, отягощенную предварительным сговором двух и более лиц. Ну, а то вы – подзагнули маленько. Для красоты словца, не иначе… Понимаю.

– Да чего уж там… Твое здоровье! – Полковник приподнял в воздух отливающий расплавленной канифолью граненый стакан и, кивнув на ответное приветствие Деркулова, продолжил: – Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя на откровенность раскручиваю?

– Это что – какие-то гомосексуальные угрозы?

Нагубнов открыто рассмеялся:

– Оценил! Ладно, извини, про геноцид – больше не буду… то ты полякам сам расскажешь.

– Да мне, Павел Андреевич, и им нечего сказать.

– Ну, уж прям так и «нечего»?

– Конечно… упрощенно: геноцид есть системное уничтожение отдельно взятой группы населения, например, нации. Вы про что именно речь ведете? Не про избиение фашиками русскоязычных областей, часом?

– Ты, Кирилл Аркадьевич, к словам не придирайся. К шуткам – тем паче. Речь идет про украинцев. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что водораздел в войне – национальный вопрос?

– Стану! Еще как стану! Нет, на хрен, никакого национального вопроса…

– Притормози, Деркулов… Не заводись. Еще пожалуешься потом, что я тебя спровоцировал… давай стакан – плесну.

– Нет, не пожалуюсь. По хохлам же – с удовольствием выскажусь. Официальная позиция Республики почти полностью отражает и мою точку зрения на сей счет. Но только отчасти, хотя вся официалка вот этими самыми ручками – на клаве набиралась. Если бы Стас и прочие отцы-идеологи меня за руки не держали, то получили бы такую идеологию, что не пришлось бы сегодня жопой вилять и от неудобных моментов уворачиваться.

– Понятное дело! Они же политики, а ты…

– Отморозок…

– Ну, это ты сказал.

– И так понятно… Только по-любому – проблемы возникают: вначале мы недоговариваем, пытаемся интересов соблюсти – побольше да оскал свой засветить – поменьше… Знаете, Павел Андреевич, как это называется?

– Примерно.

– Во-во! Изображать из себя целку с ялдой во рту! Нам всем надо было с самого начала, как минимум, с переворота Скудельникова – выбить на знаменах и себе на лбах, тату сделать со всеми базовыми постулатами! Теми самыми, к которым только теперь стали приходить, и то – не ко всем, да с оговорками, да стыдливо растирая, как козюлю, с обратной стороны столешницы!

– Именно, Деркулов… Я так себе и представляю – лютеровскими тезисами: «Мы не хохлы – хохлы не мы»!

– Ничего смешного, товарищ полковник! Действительно – тезисами, очень кратко, так как все на самом деле просто!

– Да-да! Знаю: «В рот ебется ридна Окраина»! Знаешь, сколько я уже выслушал и прочел такого хохлосрача?

– Согласен! Надо не обсирать, а постулировать… На чем стоять потом до последнего.

– Например?

– Первое – украинцев, как нации, не существует. Второе – все считающие себя украинцами – обманутые русские. Следующее. Украинский язык – это сознательно исковерканный русский с массированной примесью инородных слов. Дальше: обман длится не одно столетие, направлен на раскол русских, как нации, и отрыв от России исконных территорий – ее исторического сердца. И последнее: каждый свидомый украинец – предатель!

– Всё?

– Всё! Остальное – производное от базы.

– Вот за это тебя и повесят…

– За это – готов быть повешенным…

– Не хочу тебя, Деркулов, шибко расстраивать, но эмпирически доказано существование такой нации, как украинцы. Научный факт, так сказать. Дарю! Можешь этот довод присовокупить в свою коллекцию, глядишь, за время следствия и этапирования придумаешь, чем опровергнуть.