Украина в оранжевом интерьере

В ответ на это письмо руководитель бандеровской Службы безопасности Николай Лебедь (псевдоним Максим Рубан) выдал 19.08.43 г. приказ об активизации борьбы с бульбовцами. В нем был провозглашен смертный приговор лично Т. Бульбе и его ближайшему окружению. В результате бульбовская УНРА была разгромлена бандеровцами, большинство его бойцов истреблено. Т. Бульбе удалось спастись, а вот его жена Анна Боровец, попала в руки головорезов Лебедя и была замучена ими до смерти.

Однако вернемся к обвинениям Т. Бульбы в террористической деятельности бандеровцев. Насколько они мотивированы и находят ли подтверждения в свидетельствах других участников так называемых освободительных движений на Западной Украине. Нынешние апологеты бандеровщины утверждают, что данные о зверствах националистов по отношению к мирному населению, а также и соратников по общему делу, которые содержатся в работах советских авторов, сплошь сфальсифицированы. В действительности ничего такого не было, а поэтому не стоит повторять эти «кагебешные» агитки.

Можно и не повторять. Для того, чтобы составить объективное представление о кровавом терроре лебедевской Службы безопасности (СБ), достаточно и тех данных, которые содержатся в националистических изданиях: разных сборниках, а также в Летописи УПА. Практически все они воссоздают зловещий образ этой структуры. Их расхождение только в том, на что она была похожа. По свидетельству одних, она напоминала советское «ЧК», другие убеждены, что «СБ» была организована по немецкому образцу. Большинство его командиров — это бывшие курсанты немецкой полицейской школы в Закопанному 1939-1940 гг. И были ими преимущественно галичане.

Как считал один из ведущих деятелей ОУН-УПА Макс Скорупский, «СБ и ее деятельность — это наиболее черная страница истории тех лет. Горше не могло быть, так как полиция сама была законом и судом». Целиком созвучный ему также Шуляк, который в работе «Во имя правды» ввел понятие «рубановщины», как явления террора в националистической среде. «Эта система надзора и ликвидации жертв на основании решений самого СБ — без какого-либо суда — была позорная и ужасная». Бандеровцы, согласно названному автору, «загнали оппозицию под землю и в эту категорию попадали все, кто не был сторонником бандеровщины».

Под беспощадный нож бандеровской СБ попадали действительно все. Свои поселяне, которых уничтожали только за то, что кто-то из них критически высказался относительно методов борьбы. Убивали целыми семьями, сжигали живьем в хатах. «Достаточно было кому-то высказать свое мнение, которое не полностью согласовывалось с тезисами нашей пропаганды, — вспоминал М. Скорупский, — и ночью такой человек исчезал. Теперь с такими «судами» даже не прячутся, людей вешают и убивают просто на их дворах».

Приводятся и примеры таких «судов». Так в с. Шепетовке без какого-либо суда и следствия повесили Василия Федорука, его жену Татьяну, брата Михаила, убили Наталку, жену какого-то В. и его старую мать Христю. Больше, как замечает Скорупский, доставалось так называемым «схиднякам», которых убивали просто так, на всякий случай. Во время рейдов на восток «расстреливали вместе с семьей и жгли дома тех, кто отказывался идти в УПА».

Согласно Шуляку, «ужаснейшая трагедия разыгралась с пленными Красной Армии, тысячи которых жили и работали в селах Волыни… Бандеровцы придумали такой метод их истребления. Приходили ночью к дому, брали пленного, выводили во двор и заявляли, что они советские партизаны и хотели, чтобы он шел с ними. При несогласии грозили расстрелом. Тех, кто соглашался на это, здесь же и расстреливали».