Украина в оранжевом интерьере

Премьер-министр Н. Азаров возлагал большие надежды на встречу В. Януковича и Д. Медведева в Москве 24 сентября 2011 г., которая, будто бы, должна была привести к пересмотру газовых соглашений на основе взаимных уступок. Верилось в это с трудом. Перед поездкой в Москву президент Украины осуществил визит в Нью-Йорк, встретился с президентом США Бараком Обамой и генсеком НАТО Андерсом Фог Расмуссеном и уверил их, что Украина не намерена вступать в Таможенный союз. Одновременно об однозначности выбора президентом Украины В. Януковичем европейского вектора развития страны заявил первый вице-премьер А. Клюев в Брюсселе.

Это определенно был сигнал американским и европейским друзьям, чтобы не волновались, а российским, чтобы не питали особых иллюзий относительно предстоящей встречи в Москве. И судя по дипломатически обтекаемому заявлению сторон после нее, «на встрече был достигнут существенный прогресс» и «обсужден широкий круг вопросов, в том числе и в сфере транзита поставок газа в Украину». Принципиальных подвижек в их позициях там не произошло.

Вместо заключения. Трудный путь к внутриукраинскому миру

Оглядывая историческое прошлое народов, нетрудно заметить, что его эволюция осуществлялась преимущественно на основе монолога. А если и диалога, то отнюдь не равноправного, а часто и не мирного. Разумеется, это не означало, что не было взаимовлияний и взаимообогащений, но все, в конечном счете, сводилось к экспансии одной культурной традиции по отношению к другой.

Казалось бы, процессы, характеризующие межкультурные отношения, не должны иметь места во внутрикультурном развитии. Однако, оказывается, что динамическая ситуация и здесь принципиально не отличается от межкультурной. Фактически нигде в мире нет политических сообществ (государств), которые бы представляли собой монокультурные образования, не отягченные внутренними противоречиями. Чаще, они состоят из нескольких субкультурных общностей, оспаривающих одна у другой право на высшую истину.

Примеров сказанному в мировой истории немало. Среди них и украинский, демонстрирующий всю противоречивость процессов становления нашей суверенной государственности и национальной общности. Даже и после двадцатилетнего независимого существования говорить о единой духовно-культурной идентичности украинского народа невозможно. Фактически, он продолжает быть разделенным на три основных субэтноса: центрально-северо-украинский, западно-украинский и юго-восточно-украинский[22]. Сформировались они исторически и в условиях длительного раздельного существования обрели весьма заметные отличия. Причем, не только культурно-исторические, но и ментальные.

Центрально-северо-украинский субэтнос развивался на православной культурной и духовной традиции, а после Переяславской рады 1654 г. — и в тесном единении с этнически родственным русским народом. Историческим мифом для этого региона является героика казацкого прошлого, с которым ассоциируется в народе защита его национальной и вероисповедальной идентичности. Стержневым событием в этой борьбе является Национально-освободительная война украинского народа под водительством Богдана Хмельницкого.

Западно-украинский субэтнос, начало формированию которого положила Брестская уния (1596 г.), был интегрирован в западно-католический цивилизационный мир и вплоть до Второй мировой войны пребывал в составе различных европейских государств: Речи Посполитой, Польши, Австро-Венгрии и др. Содержанием его национально-патриотического мифа является убеждение в своем мессианстве, в исключительных заслугах по сохранению чистоты украинской нации и достижению ее государственной независимости. Одним из главных символов этого мифа является националистическое движение сопротивления времен Второй мировой войны.

Третий субэтнос, проживающий преимущественно на юге и востоке страны, своим образованием в качестве украинского целиком обязан территориальному формированию Украины советского времени. Согласно правительственным декретам в ее состав были включены земли, заселенные преимущественно русскими — Донбасс[23], Новороссия, Крым. Историческим мифом здесь выступает память об освоении этого края Российской империей в конце XVIII — первой половине XIX вв., а также убеждение в том, что он является естественной частью русского мира. Свидетельством того, что он живет в ментальности нынешних насельников региона, является наличие здесь политических партий, в названиях которых присутствует определение «русские», а также движений за восстановление (или сохранение) символов российского прошлого, коими являются, в частности, памятники Екатерине II, Потемкину, Ришелье и др.