Украинская химера

На следующий день, когда галичане строились для парада, эскадрон деникинцев мирно стал рядом с конной сотней галичан. Для описания дальнейших событий, думаю, стоит процитировать известного украиноведа Андрея Дикого: «Когда подъехал генерал Кравс, командир добровольческого эскадрона ему представился и изъявил желание рядом с украинским флагом, уже вывешенным на Думе, вывесить и русский, на что генерал Кравс согласился. Подъем русского флага вызвал взрыв энтузиазма многотысячной толпы киевлян, запрудивших Думскую площадь и Крещатик. Это вызвало негодование подъехавшего петлюровского «атамана» Сальского. Он приказал галичанам снять русский флаг, но галичане отказались выполнить его приказание. Тогда по приказу Сальского один из его политических единомышленников сорвал русский флаг и бросил под ноги лошади Сальского, который начал его демонстративно топтать. Ошеломленная этой выходкой толпа разразилась криками негодования, а добровольцы дали в воздух несколько залпов и пулеметных очередей. Наступило всеобщее смятение. Виновник всего — Сальский галопом бросился удирать по направлению к Бессарабке, следом за ним побежал его небольшой отряд «гайдамаков»; галичане же в полном порядке отошли в близлежащие улицы. Под улюлюканье киевлян Сальский и его петлюровское «войско», бросая оружие, пробежали по Васильковской улице и небольшими группками рассеялись в районе киевского предместья — Демиевки. Так столица Украины встретила тех, кто самозванно хотел навязать ей свою волю». Одновременно добровольцы начали разоружать и украинские части. К вечеру в плену у белогвардейцев было до трех тысяч украинцев. Связавшись с командующим добровольцами генералом Бредовым, генерал Кравс поехал к нему для выяснения недоразумения. Галичанин заверил Бредова, что его солдаты действуют независимо от армии УНР и ей никак не подчинены. К этому времени подъехала из Фастова делегация петлюровского правительства во главе с Омельяновичем-Павленко и хотела принять участие в разговоре с генералом Бредовым. Но Бредов отказался их принять и приказал передать, что если они появятся, то он их арестует. Петлюровцы немедленно вернулись назад. С Кравсом генерал заключил соглашение о немедленном отводе частей Галицкой армии на один дневной переход на запад, что и было выполнено 1 сентября. В этот же день по Киеву был расклеен приказ генерала Бредова, гласивший, что «…отныне и навсегда Киев возвращается в состав единой и неделимой России».

Киевские события произвели огромное впечатление как на петлюровцев, так и на галичан. Петлюровский премьер Мазепа по этому поводу позже напишет: «Чужой нам Киев сразу же поспешил дать деникинцам всякую помощь, начиная от обычных информаций и кончая вооруженными отрядами местных добровольцев». То, что якобы украинская столица была «чужой» для украинцев, заметил не только петлюровский премьер, но и тысячи галичан, бывших свидетелями восторженного приема деникинцев в Киеве. Так галичане окончательно убедились, что все разговоры о необычайной популярности Петлюры — мыльный пузырь, и начали об этом открыто говорить и критиковать действия всей петлюровской верхушки. Антагонизм между галичанами и петлюровцами рос изо дня в день. Дело доходило до того, что галичане физически расправлялись с петлюровскими комиссарами, пытавшимися в своем социалистическом духе просвещать солдат УГА.

Петлюра и его окружение стремились, вопреки воле Галицкой армии, поскорее развязать войну против Деникина. Борьба против Деникина автоматически делала их союзниками большевиков и открывала возможности для соглашения с красными в случае их победы.

Кроме того, убедившись, что галичане не собираются становиться его верными помощниками, 3 сентября 1919 года Петлюра за спиной УГА заключил союзный договор с Польшей, уступив ей Галицию и Прикарпатскую Русь.

22 сентября головной атаман Петлюра издал приказ о начале войны против Деникина. Одновременно Петлюра послал своего уполномоченного к Ленину с предложением о сотрудничестве Директории с большевиками. Не дожидаясь, пока Ленин пришлет помощь петлюровцам, белогвардейцы нанесли сокрушительный удар, и через пару дней все петлюровское войско беспорядочно бежало на запад к бывшей австрийской границе, на которой теперь стояли поляки.

Галицкая армия в это время окончательно разорвала отношения с петлюровцами и перешла на сторону Деникина. Между нею и командованием Доброармии было заключено соглашение следующего содержания: «Галицкая армия в полном составе, с этапными установлениями, складами и железнодорожным составом, переходит на сторону Доброармии и отдается в полное распоряжение Главного командования Вооруженных сил Юга России через Командующего Войсками Новороссийской области»[20].