Украинская химера

Он безнадежно махнул рукой.

— Они — ваши?

— Привык так говорить. Наши… — он криво улыбнулся. — Эти «наши» у меня жинку и двух детей… дивчину двенадцати лет да хлопчика… о пятом годочке…

— За шо?

— Жинка была у меня полька…

— А дети?..

— Ну, тоже… по-ихнему — нечистая кровь. Мазуры, кажуть, вы… Всех порешили.

Я соскочил с повозки и зашагал по твердой обочине, прибитой дождями, поросшей подорожником. Ко мне подошел Васыль с Горыни. Похлопывая моего коня по шее, он тихо сказал:

— Добрый коник. А возница наш вам уже рассказал? Про детей и про жинку?

— Рассказал. Как они могут… детей…

— Так он же сам их и убил…

Я остановился пораженный. Возчик резко повернул к нам лицо, искаженное гримасой безумия. Подняв кулаки над головой, он прохрипел:

— Васылю-у-у… — дальше в его горле заклокотало, и он упал лицом в солому.

Мы отстали. Васыль тихо заговорил:

— Я знаю его. Он у Черного Ворона связным был. Я до вашего Швайки, по заданию Сабурова, в цих краях был. Тоже по связи работал. Он у них образованным считался. Книги про «вильне казацтво» читав. Пошел было даже на повышение… А потом вышел у них приказ: резать поляков… А у него жена Рузя. Кругом всех вырезали. Он своих на первых порах спас. Еще и сестру жены, и матку к себе перевез. Это их и погубило. Думали — никто не тронет. А тут приехали эти главные. Куркульские сынки — они все по штабам сидят. «А ну, дружэ, доказывай нам, что ты щирый украинец…» И заставили: сначала жинку своими руками… А потом в раж вошли: «И детей рубай!» — говорят. А он не смог. Так они на его глазах ребятишек кончили. Он долго потом вроде сумасшедшего был, два раза его из петли вынимали. Така-то у нас тут самостийна Украина! — сказал он с горечью и презрением. — И кто ее выдумал? Не знаете?

Впереди нас тарахтела по корневищам сбитыми шинами телега. Колеса, подпрыгивая на корнях, подбрасывали голову возчика с глухим стуком».

* * *

В августе 1943 года прошел Третий чрезвычайный собор ОУН, в очередной раз постановивший в борьбу с немцами не вступать, а основным противником считать коммунистов.

К началу 1944 года переговоры, которые раньше велись на уровне местных командиров УПА и отдельных немецких частей, вышли на более высокий уровень. Немцы, разгромленные под Курском и отброшенные к Днепру, остро нуждались в людях, а потому снова стали рассматривать украинцев как возможных союзников. Националисты получили признание, оружие и боеприпасы, а немцы — спокойствие в тылу и пушечное мясо, которое можно было использовать против Красной армии.

Между ОУН-УПА и Абвером была достигнута договоренность о совместной разведывательной и диверсионной деятельности против СССР. Чтобы избежать излишней огласки и различных неожиданностей, было договорено, что предназначенное для УПА оружие немцы будут оставлять на неохраняемых складах и в тайниках, местонахождение которых бандеровцы узнают только после отступления немецкой армии. В таких тайниках только в окрестностях Львова было оставлено до 20 тыс. единиц огнестрельного оружия с соответствующим количеством боеприпасов. Снова, как в 1940 году, между гитлеровцами и бандеровцами началось тесное сотрудничество. Также летом 1944 года в Силезии под эгидой немцев были созданы курсы диверсантов, на которых прошли подготовку украинские добровольцы, которых впоследствии забрасывали за линию фронта для разведки и диверсий. Кроме того, в УПА были немецкие врачи и инструкторы.

К концу октября 1944 года Красная армия полностью изгнала немцев с территории УССР. И тут в тылу советского фронта начал действовать новый враг — УПА.

За годы оккупации ситуация на Западной Украине серьезно изменилась. Если в 1941 году националисты были представлены сравнительно немногочисленными подпольными группами, то теперь бандеровцы смогли собрать и выставить против Советской власти настоящую армию[98], опирающуюся на разветвленную подпольно-партизанскую сеть тыловых организаций, законспирированные в лесах базы и склады с оружием и припасами. Для поддержания дисциплины и борьбы с советскими спецслужбами в УПА были созданы военно-полевая жандармерия и служба безопасности (СБ).

Таким образом, к моменту изгнания гитлеровцев из УССР под контролем националистов оказались Галиция, Волынь и часть Подолья. Столкновение националистов и коммунистов было неизбежно.

Как бы ни хотелось сегодня многим на Украине представить УПА как абсолютно независимую силу, но из песни слов не выкинешь. Попавшие в плен офицеры Абвера не скрывали, что националисты действовали под их патронажем. Связь между немецкой военной разведкой ушедшие в леса националисты поддерживали с помощью радиопередатчиков. При необходимости немцы на парашютах скидывали нужные бандеровцам грузы. Можно было бы списать сотрудничество с гитлеровцами на самодеятельность Романа Шухевича и других командиров армии, однако этот процесс координировал бывший капеллан батальона «Нахтигаль» И. Гриньох и специально доставленный в Краков Степан Бандера. Так что помощь Третьему рейху была санкционирована высшим эшелоном ОУН.