Украинская революция. 1917-1918

Разумеется, степень влияния сторонников различных концепций на принятие руководством страны политических решений невозможно измерить сколько-нибудь точно. Нельзя также не учитывать важность национальных обычаев и традиций, которые сторонники русской концепции Хецша взяли себе на вооружение. Эммануил Бирнбаум своевременно напоминает нам, что во всех германских партиях имелись как прорусские, так и антирусские фракции. Надо, следовательно, видеть различие между влиянием Хецша на ранней фазе войны, которое, очевидно, было не слишком большим, и следующими факторами: влиянием русской концепции в период усилий, предпринимаемых сторонами по заключению сепаратного мира (1915–1916 гг.); падением ее влияния во время переговоров в Брест-Литовске; медленным, но очевидным усилением этой политической жизни летом 1918 года.

Приверженцы другого направления, польской концепции, были тесно связаны со сторонниками «Средней Европы» и даже считались частью этого более разностороннего движения. Цель, которая определялась этой концепции, заключалась в восстановлении единой Польши, тесно связанной с центральными державами. Ее следует рассмотреть прежде всего из-за влияния, оказываемого на другие идеи и взгляды, особенно на русскую концепцию и политику заигрывания центральных держав с украинским национальным движением. Подобно другим концепциям, она рассматривается здесь в первую очередь как фактор влияния на принятие решения официальными германскими кругами в отношении Украины перед Февральской революцией 1917 года. Ее значение становится очевидным, когда принимается во внимание тот факт, что Австро-Венгрия в начале августа 1914 года открыто призвала к восстановлению Польши и больше никогда не отказывалась от реализации этой цели. План, известный как австро-польское решение, имел целью создание польского государства в рамках австро-венгерской федерации, но под опекой Берлина и Вены.

Кроме того, ряд весьма высокопоставленных и влиятельных политиков и военных можно было смело причислить к сторонникам польской концепции. Среди них граф Богдан Франц Серватиус фон Гуттен-Чапски, ведущий эксперт рейха по Востоку на начальном этапе войны. Этот прусский аристократ польского происхождения, пользовавшийся полным доверием Верховного главнокомандования и самого кайзера, имел большие связи с германским МИД. Он открыто выступал за восстановление «исторической Польши», которая должна была включить Литву и значительные территории Белоруссии, а также и Украины. Один польский историк назвал генерала Ханса Гартвига фон Безелера, генерал-губернатора оккупированной немцами Польши, «наиболее пылким защитником независимости Польши, тесно связанной с Германией». Если даже Германии и не удалось принять определенного решения по жизненно важному вопросу о будущем Польши, польский фактор играл наибольшую роль в разработке и проведении «остполитик» рейха. Этот вопрос стал темой почти всех переговоров между Берлином и Веной, и ни одной территории так близко их исход не касался, как Украины.

Правительство Германии никогда не отдавало явного предпочтения какой-либо из концепций, конкурировавших между собой в годы Первой мировой войны. События на фронте и политические перемены за рубежом играли гораздо большую роль в определении «остполитик» рейха, чем одна из них.

Проще говоря, украинская концепция отсутствовала вовсе, хотя «Восточная Европа» Рорбаха была наиболее близка к ней по духу. В Германии военного времени, однако, существовала украинская политическая организация, которая, хотя ее и трудно сравнить с одним из вышеперечисленных концептуальных движений, играла определенную роль в развитии «остполитик» рейха, особенно в осуществлении его планов в Украине во время Первой мировой войны. Она называлась Союз за освобождение Украины[1], и ее деятельность вносила важные ориентиры в планы Германии и Австрии относительно Украины в тот период. Организация была создана 4 августа 1914 года во Львове (официальное название Лемберг), тогда входившем в состав Австро-Венгрии, группой украинских политических эмигрантов из России в тесном взаимодействии с австрийскими украинскими лидерами из Галиции. Это событие ознаменовало резкий отход Вены от традиционной политики сотрудничества с Россией в борьбе против различных революционных организаций и подрывных элементов.