Украинская революция. 1917-1918

Через два дня после предварительных переговоров с официальной украинской делегацией (4–5 января 1918 года), о которых немцы отзывались как о «дружественной подготовительной дискуссии, не дававшей возможности извлечь никакой выгоды», 6 января начались официальные переговоры с представителями Рады с участием всех четырех делегаций центральных держав. Канцлер Хертлинг расценил переговоры как событие большой важности, которое значительно усилит позицию Германии в Бресте. Однако фельдмаршал фон Гинденбург просто заметил, что «создание государства в Украине, очевидно, уменьшит польскую угрозу для Германии», хотя он не считает, что германской империи следует опереться в обеспечении своей безопасности на этот новый фактор». Кюльман согласился с канцлером в том, что нужно без промедления укреплять взаимопонимание с украинцами. Однако он считал украинцев «слишком хитрыми» и предупреждал, что с ними следует обращаться весьма осторожно, «потому что иначе они могли получить впечатление, что мы нуждаемся в них в игре против петербуржцев, и продолжать требовать от нас невозможного». Генерал Людендорф тоже одобрил украинско-германское сближение и предложил послать в Киев специальную комиссию для ведения прямых переговоров с Радой по различным экономическим и финансовым вопросам. Но на этом этапе никто не пошел дальше Диего фон Бергена из МИД, который давно занимался украинской проблемой и отстаивал создание самостоятельного украинского государства при помощи Германии. Он призывал к достижению быстрой договоренности с Украиной и втягиванию ее как можно глубже в орбиту немецкого влияния.

Между тем австрийцы отнеслись еще более осторожно к перспективам тесного сотрудничества между Киевом и Веной. В целом пропагандистское наступление Австро-Венгрии на восточные территории должно было осуществляться следующим образом: Австрия солидаризировалась с усилиями украинцев по созданию независимого государства, но форма государственного устройства Украины и ее отношения с Россией оставались внутренним делом нового государства, в которое Вена не собиралась вмешиваться. Рада именовалась «временным украинским режимом». Необходимость всеобщего мира на восточных территориях считалась первоочередной. Разумеется, министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Чернин, которому вскоре пришлось вступить в прямые переговоры с украинцами, не мог держаться такой абсолютно беспристрастной формулы долго.

Несмотря на взаимное согласие германских военных и гражданских руководителей относительно желательности достижения договоренности с Украиной, они воздерживались от полного признания делегации Рады, хотя немцы пошли на это во время прибытия украинской делегации в Брест. Ирония состоит в том, что Троцкий признал право посланцев Рады участвовать в переговорах в качестве отдельной делегации независимого государства за два дня до аналогичного признания центральных держав. Троцкий сделал это 10 января 1918 года на пленарном заседании мирной конференции. Согласно Уиллеру-Беннету, именно Кюльман «подвел Троцкого к признанию делегатов украинской Рады». Однако в присутствии члена украинской делегации Олэксандра Севрука Троцкий связал это признание с надеждой сохранения «единого фронта» с украинцами против центральных держав. Эта надежда Троцкого была не вполне оправданной. В то время позиция Рады еще не определилась четко. Украинцы и русские вели переговоры в попытках свести разногласия между собой к минимуму. Официальная советская историография между тем отнеслась весьма критично к признанию Троцким делегации Рады, представляя его наивной жертвой или даже инструментом германского империализма.

Немцы признали украинскую делегацию только после ее угрозы покинуть Брест-Литовск. Заявление об официальном признании сделал 12 января 1918 года граф Чернин (который больше всех других нес ответственность за задержку с этим актом) от имени всех центральных держав. Центральные державы пошли дальше Троцкого в официальном признании Рады, заявив, что украинское государство является полностью независимой политической общностью. (Официальное признание украинского государства вступало в силу, однако, только после подписания мирного договора.) Комментируя этот шаг Германии через несколько месяцев, канцлер Хертлинг дал совершенно ясно понять, что скорее немецкая нерешительность, нежели какое-нибудь правовое соображение, объясняла неготовность совершить полное признание полномочий украинской делегации.