Украинская трагедия. Технологии сведения с ума

Если в обществе будет 15–20 % украинизированных носителей ненависти к сестринскому народу, их когнитивная война с остальным обществом неизбежна. Представьте, что каждый пятый вокруг нас не просто считает, что «украинцы зло», но и активно продвигает эту идею, массово рассылая матерные политические картинки и кровожадные ролики. Поверьте, как только каждый пятый россиянин станет неустойчив к когнитивным войнам и потенциально украинизирован, все это прочувствуют. Причем в повседневной жизни — в метро и в такси, на рынке и в офисе, в столовой и на родительском собрании. Соцсети и мессенджеры начнут бурлить, а реальность дополнит их паническими слухами и кровожадными сплетнями.

На уровне поколений ситуация в российском обществе выглядит не сильно позитивно. Так, среди респондентов 18 24 лет «братское» отношение только у 32 %. Нейтралов более 60 %, но зато настроенных враждебно всего 1 %. Мы видим, что молодежь заняла «хатаскрайную» позицию, потому что для нее Украина всегда воспринималась заграницей, а украинское общество — чужим. Представители этого поколения были детьми, когда в Киеве произошел госпереворот-2014. Они лишены советских идеологем и стереотипов, всю сознательную жизнь видели гражданскую войну на территории Украины. Им нужно самим себе ответить на вопрос «А что это было?». Но главное — этому поколению и предстоит то самое слияние с обществом постУкраины. Следовательно, несмотря на «нейтральность», придется вырабатывать собственную позицию. От нее и будет зависеть глубина украинизации России.

Самый неприятный эффект — если между наиболее молодыми поколениями общества России и общества постУкраины родится взаимная ненависть. Внушает надежду тот факт, что по мере взросления растет гуманистическое русское отношение к украинскому народу: 43 % поколения 24-35-летних придерживается братских и 42 % — нейтральных взглядов. Однако потенциальных украинофобов и «взрослых подростков»/«малолетних дебилов»^© уже 9 %. А в поколении 60+ целых 16 % стоят на враждебных позициях, правда, при 61 % — на братских.

Очевидно, что чем более политизировано поколение, тем сильнее оно расколото. Следовательно, юное поколение этот процесс тоже не минует. В интересах внутреннего миропорядка России сделать так, чтобы самоопределение прошло максимально неконфликтно.

К Украине как к государству отношение значительно хуже, чем к народу: 12 % видят в Украине источник угроз для России; 9 % считают ее враждебной страной, 29 % братской, а 26 % — просто соседом. Еще 12 % смотрят на Украину как на дружественное государство.

Здесь налицо раскол общества на три большие части, между которыми просматривается потенциальный будущий конфликт. Тем, кто считал Украину братской страной и дружественным государством, придется объяснить, почему Россия пошла на демонтаж остатков украинской государственности.

Выводы и прогнозы

Общество России и общество постУкраины смогли просуществовать в разорванном состоянии менее 30 лет. Реальная граница возникла только к 1998–2000 годам. У поколения 60+ большая часть жизни прошла без границ, а разрыв между обществами воспринимался как личная или семейная трагедия.

Жители постУкраины, кроме стресса, связанного с разрушением СССР в 1991–1993 годах, начиная с 2004 года испытывают стресс в условиях перманентной когнитивной войны. Фактически в их жизни было всего одно относительно спокойное десятилетие — 1994 2004 годы, — на которое пришлось формирование будущих ФПГ, ставших хозяевами украинской экономики (их мы рассмотрим далее).

Украинское общество оставили в покое на это десятилетие, потому что элиты были заняты первичным накоплением капитала. Но даже в спокойном состоянии оно проявляло недовольство, которое от выборов к выборам выражалось в голосовании за оппозицию. Правящие элиты не понимали, что делать с таким обществом, зато понимали США, Британия, ЕС и Польша. Так, общество, брошенное собственным государством, начали постепенно соблазнять идеями евроинтеграции, одновременно внедряя идеологемы народа-жертвы. Результатом стал дикий гибрид украинского и евронационализма, который хоть и не успел стать идеологией большинства, но уже очень глубоко пустил корни.

Двадцать процентов нацифицированных, которые проявляются от исследования к исследованию, — это на самом деле очень много. Особенно на фоне И % зеркально радикальных в российском обществе. При неизбежном слиянии такая пропорция может вызвать серьезные конфликты внутри нового общества.

Слияние не будет простым, но сохранено главное — в российском обществе доминирует восприятие общества (народа) постУкраины как братского. Необходимо не только сохранить такое восприятие и привить его молодому поколению, но и подготовить общественное сознание к переходу на следующий уровень — понимания процессов интеграции и слияния.

Политическая история само- и обманов