Украинские народные сказки

— Так чего ж ты идешь?

— А бог его знает, — говорит, — чего! Потерять ничего не потеряю, а может, где там мое счастье закатилось.

— Так садись, — говорит, — отдохни маленько, пополуднуем. Доставай-ка, что у тебя там в торбе.

— Эх, дедусь, нет у меня ничего, один только черствый хлеб, вы такой и не укусите.

— Ничего, доставай!

Вот дурень достает, глядь — а из того черного хлеба да такие белые паляницы сделались, что он отродясь таких не едал: прямо сказать, как у панов.

— Ну что ж, — говорит дед, — как же не выпивши полдничать? А нет ли там у тебя в торбе горилки?

— Да где ж она у меня возьмется! Есть только фляжка с водой.

— Доставай! — говорит.

Достал он, отведали, а там такая горилка сделалась!

— Ишь, — говорит дед, — как бог дураков-то жалует!

Вот разостлали они на траве свитки, уселись и давай полдничать. Закусили хорошенько, поблагодарил дед дурня за хлеб да за горилку и говорит:

— Ну, слушай, сынок, ступай теперь в лес, подойди к дереву и, трижды перекрестясь, ударь топором по стволу, а сам поскорей падай ниц и лежи, пока тебя не разбудят. Вот корабль тебе и построится, а ты садись на него и лети, куда тебе надо, и забирай по пути всякого встречного.

Поблагодарил дурень деда, распрощались они. Дед пошел своей дорогой, а дурень в лес направился.

Вот приходит в лес, подошел к дереву, стукнул топориком, упал ниц и уснул. Спал, спал. Вдруг спустя некоторое время слышит: кто-то будит его.

— Вставай, твое счастье уже поспело, подымайся!

Дурень проснулся, видит: стоит корабль, сам золотой, мачты серебряные, паруса шелковые, так и надуваются, только лететь!

Вот не долго думая сел он на корабль, снялся корабль и полетел… И полетел ниже неба, выше земли, что и глазом не видать.

Летел, летел, вдруг видит: на дороге припал человек к земле ухом и слушает. Он и крикнул ему:

— Здорово, дядько!

— Здорово, голубчик!

— Что ты делаешь?

— Да вот слушаю, — говорит, — собрались ли уже к царю на обед люди.

— А ты разве туда идешь?

— Туда.

— Садись со мной, я тебя подвезу.

Тот и сел. Полетели.

Летели, летели, глядь, идет человек по дороге — одна нога к уху привязана, а на другой скачет.

— Здорово, дядько!

— Здорово, милый!

— Чего ты на одной ноге скачешь?

— Да вот, если б я, — говорит, — отвязал другую, то за один шаг весь бы свет обошел. А я, — говорит, — не хочу.

— Куда ж ты идешь?

— К царю на обед.

— Так садись с нами.

— Добре.

Тот сел, опять полетели.

Летели, летели, глядь — стоит на дороге охотник, из лука нацеливается, а нигде ничего не видать — ни птицы, ни зверя.

Он крикнул:

— Здорово, дядько! Куда ты целишься, коль не видно ни птицы, ни зверя?

— Так что ж, что не видно? Это вам не видно, а мне-то видать!..

— Где ж ты ее видишь?

— Э, да там вон за сто миль, на сухой грушке сидит!

— Садись с нами!

Он и сел. Полетели.

Летели, летели, вдруг видят: идет человек, несет за спиной полный мешок хлеба.

— Здорово, дядько!

— Здорово!

— Куда ты идешь?

— Иду, — говорит, — хлеб на обед добывать.

— Да у тебя и так полон мешок!

— Да что этого хлеба! Мне и на один раз поесть не хватит.

— Садись с нами!

— Добре!

Сел и тот. Полетели.

Летели, летели, глядь — бродит у озера человек, будто что ищет.

— Здорово, дядько!

— Здорово!

— Чего ты тут ходишь?

— Пить, — говорит, — хочется, да вот никак воды не найду.

— Да перед тобой же целое озеро, — чего ж ты не пьешь?

— Эх, да что этой воды! Мне ее и на один глоток не хватит.

— Так садись с нами!

— Добре.

Сел он. Полетели.

Летели, летели, вдруг видят: идет в село мужик и несет мешок соломы.

— Здорово, дядько! Куда ты солому несешь?

— В село, — говорит.

— Вот так-так! Да неужто в селе соломы нету?

— Есть, — говорит, — да не такая!

— А это какая ж?

— Да такая, — говорит, — что какое бы жаркое лето ни было, а разбросай ее — и вмиг откуда ни возьмись мороз и снег будут.

— Садись с нами!

Тот сел, и полетели дальше.

Летели, летели, вдруг видят: идет мужик в лес и вязанку дров за плечами тащит.

— Здорово, дядько!

— Здорово!

— Куда ты дрова несешь?

— В лес.

— Вот так-так! Неужто в лесу дров нету?

— Как нету? Есть, — говорит, — да не такие.

— А это какие ж?

— Там простые, а это такие, что только их разбросать — и враз откуда ни возьмись войско перед тобой явится!

— Садись с нами!

Согласился и этот, сел, и полетели.

Долго ли, коротко ли летели, прилетают к царю на обед. А там посреди двора столы понаставлены, понакрыты, бочки с медом, вином стоят: пей, душа, ешь, душа, чего пожелаешь! А людей, прямо сказать, с полцарства сошлось, старые и малые, паны и богачи и старцы убогие, как на ярмарку. Прилетел дурень с товарищами на том корабле, спустился у царя перед окнами, вышли они из корабля, обедать пошли.

Глянул царь в окно, а там на золотом корабле кто-то прилетел, — и говорит он слуге:

— Ступай да спроси, кто на золотом корабле прилетел?

Пошел слуга, посмотрел, приходит к царю:

— Какое-то, — говорит, — мужичье, оборванцы!

Царь не верит.

— Да как же это, — говорит, — возможно, чтоб мужики да на золотом корабле прилетели! Ты, наверное, плохо расспрашивал.

И пошел сам к людям.

— Кто тут, — спрашивает, — на этом корабле прилетел?

Выступил дурень:

— Я, — говорит, — ваше величество.