Украинские преступления против человечности (2022-2023)

Я понял, что этот молодой принимает решение, оставить меня в живых или нет. Я просто вот так уже голову опустил, уже начал Богу креститься, чтоб не убил меня и мою семью, моих детей.

После этого второй перестает петь украинские песни, этот перестает жонглировать, кладет пистолет в кобуру и говорит: “Так. все по квартирам, и отсюда не выходить”. И пошли они в соседний подъезд и оставили там мешки, не мешки, а рюкзаки. Это мы уже узнали от соседей на второй день, а утром мы боялись выйти. Соседи сказали, они там ночь все облазили, оставили рюкзаки, сказали, что вернутся. Больше они не вернулись. После зачистки, когда уже пришла сюда полиция ДНР, вежливо, культурно проверили у нас паспорта. Они пошли проверили, а там лежала все гражданская одежда. Они готовились в случае чего переодеться и сбежать».

Свидетельство № 37

Сухина Любовь Владимировна, место жительства на момент опроса — г. Рубежное

«ВСУшники или Нацгвардия стреляли из автоматов по домам, по заборам и окнам. Когда я бежала с озера и несла воду, потому что жили без воды и света, тогда в меня выстрелили из автомата и попали. У меня ранение головы и руки. Тогда еще в нашем районе не было никаких других войск, кроме украинских.

ВСУ сказали, что люди не нужны и будут все уничтожать. В бомбоубежище пришли два ВСУшника и сказали убираться куда хотим, потому что будут здесь все уничтожать. ВСУ громило все дома на ЖД вокзале. Я их видела там, видела БТР. Танки ехали в сторону Новодружеска, там ЖД вокзал. Я их видела сама лично, БТР ездили по улице. Они стреляли просто по домам. Полностью горели дома. Я не боюсь этого говорить, потому что дома горели каждый день, как ЖД вокзал, как окраина, как частные дома. Там домов осталось, говорю же, немного, остальные все разбитые.

Я не считаю, что Украина есть. Ее нет. Есть нацисты. Украины нет. Они поставили этого клоуна, над которым смеется вся страна и весь мир. Я могу это сказать открыто. Есть только вот этот Донбасс, в котором мы жили».

Свидетельство № 38

Белицкий Александр Владимирович, место жительства на момент опроса — г. Рубежное

«Крестный в бомбоубежище под 73-м магазином прятался от обстрелов. На выходе его... За что? Он вышел из бомбоубежища. ВСУ просто взяли и застрелили из автомата. Расстреляли ни за что».

Свидетельство № 39

Татьяна, место жительства на момент опроса — г. Артёмовск

Вопрос: «Как вели себя украинские военнослужащие по отношению к мирным жителям?»

Татьяна: «Я знаю этот случай, наш сосед был, буквально, нас эвакуировали 5 февраля, а за две недели до этого, он просто мирный житель и был одет в гражданскую одежду. И просто шел там недалеко от дома, где он прятался. Начали по нему стрелять, типа как за зайцем охотиться. Он перебегал туда, сюда, там пригибался. За стеной спрятался, они по стене и до тех пор, пока они его там не подстрелили, в ногу не ранили. И он уже к подвалу полз, они все равно стреляли. Ну, просто им было... интересно было им так стрелять, как он красиво убегает от них.

Свидетельство № 40

Кочан Виктор Васильевич, 70 лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь

«Я морской боцман, родился в Мариуполе, родители и бабушка с дедушкой мариупольцы. Мы все коренные мариупольцы. Даже не думал и не верил, что у меня будет такая жизнь. Мой дедушка в компьютере герой войны. Он в разведке на передовой прошел от Сталинграда до Берлина, гонял бандеровцев по Карпатам, потом их бросили и на Берлин пошли. Когда я смотрю на 9 Мая, что с моих дедов срывают ленточки и называют их “колорадами”, то я это не мог воспринимать. Когда все это началось, в 2014 году, потом, когда пожгли Одессу, побили милицию в Мариуполе.

“Азовцы” — это черти, которых испытал я сам. Когда они прямо из квартир пуляли. Они стреляли с минометов, естественно, с танков или какого-то другого оружия бабахнули. Начался пожар со второго этажа. Мы сидим в этом здании. Оно у него на первом этаже и немного второго занимает. Мы выскочили, так как задымление было большое. Мы выбежали, я отошел из-под навеса и смотрю, как это все горит. Люди повыскакивали и давай все ломать, чтобы прекратить горение. Стоит “азовец” — мурло, может, лет 45. Морда такая вопрос задает: “Что, нравится?” Я ему: “Ты что, совсем?” Он берет автомат, и в меня из автомата стреляет. Это “азовец”. Я побежал.

Они над нами занимали позиции, когда начали палить этот дом по адресу Морской бульвар, 44, точный адрес. Куда делись, я не понимаю, откуда у них столько энергии. Это, наверное, наркота и накачанные чем-то. Просто так человек не выдержит».

Свидетельство № 41