Украинские сказки и легенды

— Так садись, — говорит, — отдохни маленько, пополуднуем. Доставай-ка, что у тебя там в торбе.

— Эх, дединька, у меня нет ничего — один только черствый хлеб, вы такой и не укусите.

— Ничего, доставай!

Вот дурень достает, глядь, — из того черного хлеба да такие белые паляницы сделались, что он и отродясь таких не едал: прямо сказать, как у панов.

— Ну, что ж, — говорит Дед, — как же это не выпивши да полдничать? А нет ли там у тебя в торбе горилки?

— Да где ж она у меня возьмется! Есть одна только фляжка с водой!

— Доставай, — говорит.

Достал он, отведали, а там такая горилка сделалась!

Вот разостлали они на траве свитки, уселись, и давай полдничать. Закусили хорошенько, поблагодарил дед дурня за хлеб и за водку и говорит:

— Ну, слушай, сынок, ступай теперь в лес, подойди к дереву и, трижды перекрестясь, ударь топором по дереву, а сам поскорей наземь ложись и лежи — пока тебя кто не разбудит. Вот корабль тебе и построится, а ты садись на него и лети, куда тебе надобно, и забирай по пути всякого встречного.

Поблагодарил дурень деда, распрощались они. Дед пошел своею дорогой, а дурень в лес направился.

Вот вошел в лес, подошел к дереву, стукнул топориком, сам упал наземь и уснул. Спал-спал. Вдруг спустя некоторое время слышит: кто-то его будит.

— Вставай, твое счастье уже поспело, подымайся!

Дурень проснулся, видит — стоит корабль, сам золотой, мачты серебряные, паруса шелковые так ветром и надуваются — только впору лететь!

Вот, не долго думая, сел он на корабль, снялся корабль и полетел… И полетел ниже облака, выше земли, что и глазом не видать.

Летел, летел, вдруг видит — припал человек к земле ухом и слушает. Он и крикнул ему:

— Здорово, дядько!

— Здорово, голубчик!

— Что это вы делаете?

— Да вот, слушаю, — говорит, — собрались ли уже к царю на обед гости.

— А вы разве туда идете?

— Туда.

— Так садитесь со мной, я вас подвезу.

Тот и сел. Полетели.

Летели, летели… глядь — идет человек по дороге: одна нога к уху привязана, а на другой скачет.

— Здорово, дядько!

— Здорово, милый!

— Что это вы на одной ноге скачете?

— Да вот, если бы я, — говорит, — отвязал другую, то за один шаг весь свет бы обошел. А я, — говорит, — не хочу.

— Куда ж вы идете?

— К царю на обед.

— Так садитесь с нами.

— Ладно.

Тот сел. Опять полетели.

Летели, летели, глядь — стоит на дороге охотник, из лука нацеливается, а нигде ничего не видать, ни птицы, ни зверя.

— Здорово, дядько! Куда вы целитесь, если не видно ни птицы, ни зверя?

— Так что ж, что не видно? Это вам не видно, а мне-то видать!

— Да где же вы ее видите?

— Э, да там вон за сто верст на сухой груше сидит!

— Что ж, садитесь с нами!

Он сел. Полетели.

Летели, летели, вдруг видят — идет человек, несет за спиной полный мешок хлеба.

— Здорово, дядько!

— Здорово!

— Куда вы идете?

— Иду, — говорит, — хлеба на обед добывать.

— Да у вас и так ведь полный мешок!

— Да что этого хлеба! Мне и на один раз позавтракать не хватит.

— Садитесь с нами!

— Ладно.

Сел и тот. Поехали.

Летели, летели, глядь — бродит у озера человек, будто что ищет.

— Здорово, дядько!

— Здорово.

— Чего вы тут ходите?

— Пить, — говорит, — хочется, да вот никак воды не найду.

— Да перед вами же целое озеро — чего ж вы не пьете?

— Эх, да что этой воды! Мне ее и на один глоток не хватит.

— Так садитесь с нами!

— Хорошо.

Сел он. Полетели.

Летели, летели, вдруг видят — идет в село мужик и несет мешок соломы.

— Здорово, дядько! Куда это вы солому несете?

— В село, — говорит.

— Вот так-так! А разве в селе нету соломы?

— Есть, — говорит, — да не такая!

— А это какая же?

— Да такая, — говорит, — что какое бы знойное лето ни было, а разбросай ее — и вмиг, откуда ни возьмись, мороз ударит и снег ляжет.

— Так садитесь с нами!

Тот сел. Полетели они дальше.

Летели, летели, вдруг видят — идет мужик в лес и вязанку дров за плечами тащит.

— Здорово, дядько!

— Здорово!

— Куда это вы дрова несете?

— В лес.

— Вот так-так! Разве в лесу дров нету?

— Как нету? Есть, — говорит, — да не такие.

— А это какие ж?

— Там простые, а это такие, что только их разбросать, и враз, откуда ни возьмись, войско перед тобой явится!

— Так садитесь с нами.

Согласился и этот, сел. Полетели.

Долго ли, коротко ли летели, а прилетают к царю на обед. А там посреди двора столы понаставлены, понакрыты, бочки с медом-вином повыкачены: пей, душа, ешь, чего пожелаешь! А людей, прямо сказать, полцарства сошлось, старые и малые, и паны, и богачи, и старцы убогие. Как на ярмарку. Прилетел дурень с товарищами на том корабле, спустился у царя перед окнами, вышли они из корабля, обедать пошли.

Глянул царь в окно, а там на золотом корабле кто-то прилетел, — и говорит слуге:

— Ступай да спроси, кто там на золотом корабле прилетел! Пошел слуга, посмотрел, приходит к царю:

— Какое-то, — говорит, — мужичьё, оборванцы!

Царь не верит.

— Да как же это, — говорит, — можно, чтоб мужики да на золотом корабле прилетели! Ты, пожалуй, плохо расспрашивал.

Взял и пошел сам к людям.

— Кто тут, — спрашивает, — на этом корабле прилетел?

Выступил дурень:

— Я, — говорит.