Украинский Брестский мир

5(18) декабря Троцкий сообщил Крыленко в Ставку: «Мы не можем допустить безнаказанно такие провокационные действия, как разоружение наших полков или как прямое пособничество Каледину. Соглашение с советской республикой на Украине не представляло бы никаких затруднений в том числе и в вопросе национализации (украинизации. – И. М.) армии. Противоречие между нами и Радой лежит не в национальной, а в социальной области… Советы на Украине должны знать, что мы готовы поддержать их борьбу против Рады. Но мы не можем сейчас ни на минуту ослабить нашу борьбу с контрреволюцией под влиянием протестов Рады. Необходимо двинуть как можно большие силы против калединцев на Дону и на Украине. Нельзя позволить Раде безнаказанно прикрывать социальную корниловщину знаменем национальной независимости. Мы ждем от Вас решительных действий в том смысле, чтобы обезопасить наши войска на Украине от контрреволюционных посягательств Рады. Завтра мы выработаем формальное заявление по этому вопросу… но в области практических действий Вам незачем дожидаться официальных деклараций» ^{20}.

6(19) декабря секретарь Ленина передал главковерху от имени Совета народных комиссаров: «Ответ Центральной Рады считаем недостаточным, война объявлена, ответственность за судьбы демократического мира, который срывает Рада, падает целиком на Раду. Предлагаем двинуть дальше беспощадную борьбу с калединцами. Мешающих продвижению революционных войск ломайте неуклонно. Не допускайте разоружения советских войск. Все свободные силы должны быть брошены на борьбу с контрреволюцией» ^{21}.

Симон Петлюра не уступал в решимости развернуть боевые действия на чужой территории. 5(18) декабря он издал провокационный, по оценке украинского исследователя ^{22}, приказ с предписанием широко распространить его в разных воинских подразделениях, в том числе на Румынском фронте. Приказ был адресован украинскому комиссару Северного фронта. Петлюра, бывший чиновник Союза земств при войсках («земгусар» – презрительно называли этих лиц строевики Первой мировой войны), иронизируя над низким воинским званием большевистского главковерха, вменял украинскому комиссару «никаких распоряжений прапорщика Крыленко, ни его комиссаров, ни большевистских комитетов не выполнять. Все украинцы Северного фронта подчинены Вам и Войсковой фронтовой раде. Немедленно организуйте украинский командный состав… и займите соответствующую позицию по отношению к большевистским революционным комитетам и докажите, что тот, кто поднимает руку на молодую Украинскую народную республику и ее благополучие, найдет в воинах-украинцах фронта решительный и твердый отпор. Поручаю Вам для проведения всего этого в жизнь пользоваться всеми способами, какие вызываются Вашим географическим положением по отношению к Петрограду, откуда надвигается на Украину большая угроза. Необходимо, чтобы Вы эту угрозу удержали возле Петрограда» ^{23}. Неудивительно после этого, что 11(24) декабря Крыленко сообщал правительству: «На Северном и Западном фронтах пришлось прибегнуть к аресту украинских местных рад и разоружению украинских частей»^{24}.

Впрочем, воинственные приказы с обеих сторон не означали пока неизбежности военного столкновения. Их авторы чувствовали, что не располагают для этого достаточными силами. Петлюра считал, что ему недостает украинизированных частей, остававшихся за пределами края. Он не представлял еще, какими малопригодными для защиты «украинского дела» окажутся эти части. Большевистское же руководство в то время вообще рассматривало украинскую проблему лишь как производную от донской. Владимир Антонов-Овсеенко получил назначение главнокомандующим советскими войсками по борьбе с контрреволюцией на юге России. «На юг для военных действий против Каледина», – уточнил 8(21) декабря в записке к нему Ленин ^{25}.