Украинский гамбит. Война 2015

– А я сразу догадался! – бодро воскликнул седой шахтер. – Как там наши?

В ожидании ответа он, любопытствуя, заглянул в машину и особенно внимательно посмотрел на Завету. Должно быть, она удивила его яркими губами и маникюром, но он ничего не сказал, подумав, наверное, что она столичная штучка.

– Да я не знаю, – как всегда при таком вопросе, смутился Костя. – Мы здесь уже второй месяц…

– А мы здесь ждем и ждем, ждем и ждем, кровью, можно сказать, умываемся. Ты, парень, сообщи своим, что мы уже на пределе. Можно сказать, против всей Европы стоим. И вас, между прочим, защищаем. Тоже надо учитывать. Они же, сволочи, не остановятся. После нас полезут дальше. Гнилье собачье!

– Сообщу, – пообещал Костя, не веря даже самому себе.

Что толку, если он об этом и прямо, и косвенно говорит в каждом репортаже. Пока там, наверху, раскачаются, здесь уйму народа перебьют. Была б его воля, ввел бы войска, а потом разговаривал бы с позиции силы. И что эта Америка сделала бы вместе с НАТО? Неужели начала бы Третью мировую из-за какой-то задрипанной Украины? Впрочем, с них станется. В принципе, похоже, они ее, эту войну, уже раскрутили. Осталось только поставить прежирную кляксу!

– А куда едете?

– На Боссе, – Костя мысленно поблагодарил Вяткина за предусмотрительность. Не забыл, однако, Федор Дмитриевич за делами и хлопотами своего хозяйства, выделил минуту и оповестил всех, кого следовало оповестить. Непонятно только, хорошо это или плохо. Теперь и пиндосы наверняка знают, что мы едем на юг. Впрочем, может, им не до нас? Может, они еще крепче задружились с бандеровцами и водку с салом трескают? Мало ли какие журналисты ездят по Украине? Да нет, подумал Костя, если разведка зацепилась, то это как раз их дело, отследить могут запросто.

Какая-то ускользающая мысль, как предчувствие, появилась у него в голове, но пожилой шахтер не дал сформулировать ее окончательно.

– Здесь пока тихо, но вот оттуда, – он показал на кладбище и гаражи, – вчера стреляли какие-то оболтусы. Проверить-то мы проверили, но никого не нашли.

– Как же, дядя Степан, – отозвался один из его помощников, белобрысый и тощий, со старым, потертым до блеска АК-47 через плечо, – а те?..

– Те – это не те, – веско сказал шахтер, – а какие-то любопытствующие. А те, которых надо было поймать, ушли восвояси.

– Нет, дядя Степан, ты что-то путаешь. Тех, которые ушли, поймали давеча и расстреляли. А те, которые любопытствующие, оказались мародерами. Их тоже расстреляли. – Он засмеялся, радостно, как человек, у которого исполнилась заветная мечта.

В глубине души Костя умилился его горячности. Он сам когда-то таким был. Куда оно все делось?

– Мародеров я сам! – воскликнул, распаляясь, седой шахтер. – Вот этой рукой. – И он продемонстрировал бицепсы, которые бугрились, как штук двадцать хороших отбивных, сложенных вместе.

Костя еще больше зауважал его за решимость и отвагу.

– А я, – воскликнул в запале белобрысый помощник, – вот так сделал! – Он сорвал с плеча АК-47, на котором поблескивал штык, и проделал пару упражнений рукопашного боя.

– Молодец… – почти иронично оценил старый шахтер и кивнул головой.

И Костя услышал две истории. На терриконе в Буденновске взяли корректировщика огня, который ни бельмеса не понимал по-русски. Оказался каким-то чумовым румыном-экстремалом. За разбомбленный штаб «южных» его пытали так, что он рассказал все, что знал и не знал, а потом его еще живого, сбросили в ствол старой шахты – такого предела достигло ожесточение. Позапрошлой ночью в тот же самый Буденновский район просочилась группа смертников-этномутантов и украинских фашистов из УПА да парочка то ли негров, то ли арабов – в общем, черномазых, которых, естественно, здесь никто не ждал. Заняли они пятиэтажку на Майской площади и держались весь день, пока не приполз танк и не развалил дом до основания. В результате были сделаны оргвыводы и передний фронт обороны на этом направлении был усилен тремя батальонами пехоты, как, впрочем, и вторая линия тоже. Дозоры были утроены, а в самых опасных местах организованы секреты, и вообще, все вдруг стали подозрительно относиться к незнакомцам, особенно к неграм.

– Вот так мы воюем! – гордо сказал шахтер, и с его просветленного лица можно было писать икону святого великомученика. – Если упремся, как афганцы у себя в стране, то никто с нами ничего не сделает. Не на тех нарвались!

Ага, уловил Костя, вот чем мы сильны – славянским духом. Только наш дух попирают все, кому не лень. Однако теперь его за пояс просто так не заткнешь – не кушак и не шапка. А шахтер прав, ох как прав! Если упремся всем миром, никто с нами ничего не сделает!

– А вот интересно, кто их пропустил? – ехидно осведомился третий член патруля – парень покрупнее, с независимым выражением лица.

– Сережа, иди ты знаешь куда! – сдержанно возмутился седой шахтер.

Чувствовалось, что они давно спорят на эту тему, но так и не пришли к единому мнению.

– А чего, дали сто марок и прошли как нож сквозь масло.