Украинский гамбит. Война 2015

Игорь Божко протянул руку между сиденьями и схватился за руль:

– Рули!

– Я говорю, никуда не поедем!

Сашка Тулупов испуганно молчал, он явно не ожидал такой выходки от Божко. Костя вытащил ключ из замка зажигания и сделал вид, что готов бросить его в озеро. У Игоря налились кровью глаза, он оскалился в преддверии приступа бешенства.

– Ты что?! – заорал он. – Шутки шутить будешь?!

При желании Игорь запросто мог выдернуть руль, даже несмотря на свое ранение.

– Убери руку!.. – тихо и очень серьезно произнес Костя, полагая, что сцепиться с Игорем – не самый лучший исход ссоры.

– Ну а что ты?! Что ты?! – с вызовом спросил Игорь, выказывая тем самым презрение к его занятию, и стало ясно, что, если бы не приказ Маркова, он давно бы сделал ноги и подался бы в вольные стрелки. Похоже было, что по мере удаления от Маркова его приказы только слабели.

– Я ничего, – ответил Костя. – Но мы туда не поедем. Хочешь, иди сам.

– И пойду! – заявил Игорь, но из машины почему-то не вылез. – А ты виноват будешь!

Костя пристально посмотрел на Игоря. Глаза у него были мутные и дикие, как у весеннего бычка.

– Ну ладно, – сказал Костя, – пошутили и хватит. Мы едем в Петрополь!

– А чего в Петрополе?.. – казалось, Игорь постарался скрыть удивление, но глаза невольно выпучил и заодно мотнул косичкой. – Все равно там ничего интересного нет!

– Броневой форт Петрополь на переднем крае. Так что у тебя будет шанс отличиться хоть сто тысяч раз.

О Петрополе Косте рассказал Вяткин. Костя и сам слышал об этой древней крепости, основанной еще Петром Первым для защиты Дикой степи, и где-то в глубине души надеялся рано или поздно туда попасть. Теперь он был более-менее близок к цели.

– Ну-у-у… – нехотя отозвался Игорь и уперто повторил, показывая зубы: – Все равно там ничего интересного нет!

Но сказал он это уже не так уверенно.

Костя, который уже вздохнул было с облегчением, снова повернулся к нему, чтобы найти новый аргумент в свою пользу.

– А я здесь все детство провела… – вдруг спокойно-спокойно произнесла Завета.

Это прозвучало так, словно она не прочь была примирить всех, кто находился в машине. По крайней мере, Косте так показалось. Она посмотрела на него, он – на нее. И вдруг она покраснела. Костя отвел взгляд, не веря своим глазам, опять ему показалось, что она относится к нему с непонятной симпатией. Черт! – разозлился он, не буду думать о ней! Я не нравлюсь таким женщинам по определению. То, что произошло между нами в большом и красивом доме, как будто произошло совсем не со мной, а с кем-то другим. Не создан я для разгульной жизни. Не умею я обманывать женщин, стыдно становится. Может, я загадываю слишком далеко? А надо жить проще, одним днем или даже одним мгновением.

– Что, прямо вот здесь? – Костя через силы кивнул на вишневые, яблоневые и абрикосовые сады, тянущиеся перед хутором Широким.

– Да, вот прямо здесь. У меня дед агроном. Он за этими садами ухаживал, а жили мы в Широком.

– Вот откуда ты… – произнес Костя и загляделся на раскинувшиеся со всех сторон сады, которые, несмотря на войну, знай себе цвели буйно и весело бело-розовыми красками.

Где-то далеко-далеко, наверное в центре города, перекатывая две заунывные ноты, завыли сирены. Стаи птиц взлетели и понеслись прочь, пропав на мгновение за дымами. Косте сделалось не по себе, словно они в этом белом «ниссане» были видны со всех сторон. Это означало, что пора сваливать. Сашка высунулся в окно и доложил:

– Ничего не видно.

Сирены по-прежнему надрывались.

– Хорошо, – вдруг сказал Игорь, пряча зубы, и убрал руку с руля. – Поехали в этот твой Петрополь, если он, конечно, в самом деле броневой.

Однако он всем своим видом показал, что если в этом самом Петрополе будет скучно, как в детской песочнице, то он имеет полное моральное право уйти как минимум в хутор Широкий или вообще куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих нежных журналистов, которые даже стрелять не умеют и тактики боя не знают, а горазды только болтать в камеру. Таким образом он выказывал полное презрение к тому делу, которым они занимались. Но это была уже психология, а Косте надоело в ней копаться, потому что он устал быть с Игорем Божко настороже.

– Ну и ладушки, – примирительно сказал он, вставляя ключ в замок зажигания.

Сашка Тулупов громко выдохнул и задышал ровнее. Костя покосился на него. Ну ладно, он-то по младости лет не понимает, но Божко?! В данной ситуации его никто и ничего не смогло бы остановить. Нет ничего хуже бунта на корабле. Однако Костя, хоть убей, так и не понял причины этого бунта. Не из-за Елизаветы же, в самом деле, весь сыр-бор? Есть дела поважнее, чем женщины, хотя с этим и трудно примириться. Рано или поздно женщины отходят на второй план, а главное для мужчины – это его дело.

Костя завел мотор, и они взлетели на бугор, чтобы оказаться в районе Мирного. До Боссе было рукой подать. Окна домов блестели в лучах восходящего солнца.