Украинский национализм. Факты и исследования

Вряд ли это были истинные причины ареста Багазия, произведенного в начале февраля 1942 года (по-видимому, указанные в сноске 48. – Примеч. пер). Очевидно, германским должностным лицом, ответственным за падение Багазия, был генерал-комиссар Магуниа, один из ближайших помощников Коха среди должностных лиц рейхскомиссариата. Тот работал, конечно, в тесной координации с СП; обвинения против Багазия в полицейском сообщении крутятся исключительно вокруг его националистических действий[295]. Например, начальник отдела религиозных конфессий, как утверждается, угрожал русофилу епископу Киева Пантелеймону. Другое обвинение касалось «незаконного использования немецкой собственности», но особое значение имела, похоже, продажа им нефтепродуктов (вероятно, советского происхождения, конфискованных немцами) с целью помочь националистическому делу. Ему предъявили обвинение как лидеру подпольной ОУН-М, и было объявлено, с очевидной достоверностью, что множество организаций, контролируемых националистами, работали под его руководством. Видимо, самым тяжелым обвинением в глазах немецких чинов было, однако, то, что он пытался обеспечить контроль над украинской полицией. Как был выше указано, ОУН-М действительно контролировала основную часть украинской полиции в Киеве, но Багазий едва ли был лично ответственен за это. В целом мотивы снятия Багазия были такими же, какие преобладали всюду в рейхскомиссариате при разгоне националистических групп. Эта акция целиком укладывалась в политику Эриха Коха; он защищал ее от критики Розенберга и продемонстрировал собственную самонадеянность и тупость, добавив несколько несуразных обвинений к тем, что были выдвинуты в докладе СП.[296]

Репрессии против националистических сил в Киеве коснулись не только Багазия. Аресты были нацелены прежде всего на две группы: еще действовавших литературных лидеров примыкавшей к ОУН-М «Лиги украинских писателей» во главе с Оленой Телигой и молодым закарпатскоукраинским автором Иваном Ирлявским и Сечь, которую возглавлял молодой восточноукраинский журналист Иван Кошык, также член ОУН-М[297]. В общем было казнено (а это, как правило, происходило вскоре после ареста) около сорока человек[298], большинство которых являлись студентами-медиками, входившими в Сечь[299]. Помимо этого несколько основных национальных организаций Киева были вынуждены прекратить свою деятельность, включая Украинский национальный совет. Даже «Просвита» подпала под подозрение и была закрыта на некоторое время.[300]

Эти аресты не пресекли попыток развернуть национализм в Киеве. Подпольная ОУН-М (как и остатки конспиративной группы ОУН-Б) делала все, что могла, чтобы стимулировать националистические настроения. Да и в городской администрации отнюдь не было произведено резких изменений, как это произошло с редакцией газеты. Немцы, вероятно, не слишком стремились закрыть все отдушины для выхода украинских националистических настроений. Розенберг, несмотря на свое небольшое влияние, в этом отношении проявлял определенную сдержанность, да и сам Кох отрицал, что он антиукраинец[301]. Несомненно, в своем презрении ко всем славянам он не делал различий между украинцами и русскими; его благожелательное отношение к русофильским элементам в журналистике, возможно, было случайным или, по крайней мере, являлась попыткой установить управляемый немцами баланс между группировками.

Снижение влияния ОУН-М было неожиданным и довольно длительным, поскольку репрессии против ее групп продолжались по всему рейхскомиссариату. Кроме того, и это будет подробно освещено дальше, во многих местах появились сильные украинские националистические группы, оппозиционно настроенные в отношении оуновской идеологии; эти группы вели борьбу за развитие национализма, препятствуя таким образом росту влияния ОУН. В других районах сведения о подавлении киевской группы – разгоне Национального совета, похоже, произвели особенно сильное впечатление, заставив там осторожничать и воздерживаться от усилий по созданию националистических организаций. Вследствие этих событий, после февраля 1942 года работа двух ОУН составляла только относительно малую часть общего потока националистических и антинационалистических сил, которые следует рассматривать скорее в их географическом, социальном и идеологическом контексте, чем в порядке общего повествования.