Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину

А что же за люди те, которые живут себе столетиями «просто так», а потом становятся нацией? Дело в том, что «вообразить» совсем уж искусственную вещь так, чтобы она полноценно «зажила», — очень сложно. Поэтому нации опираются в основном (не все, конечно) на свои этнические, то есть культурно-языковые, корни — на этнос. У последнего есть некое, пускай примитивное, самосознание, представление о своем «стандарте», позволяющее французам считать «своими» других французов, близость определенных параметров образа жизни, общей истории, переживаний, часто — религии и многих других моментов. Этнос тоже может считаться воображенным сообществом (поскольку этническое происхождение — это не медицинский диагноз и не отдельный биологический вид), но гораздо более укоренен, чем нация (берущая уже «взрослым» мировоззрением). Этнос начинает «работать» с человеком сразу — с его первых слов и материнской колыбельной, т. е. с языка и бытовой культуры, системы житейских представлений и ценностей. Этносы — одни из самых стабильных сообществ людей, хотя история ко многим из них часто была немилосердна. Но в этом смысле только геноцид, изгнание, рассеяние могут растворить этнос (правда, некоторые, например евреи и армяне, и это смогли пережить), да еще, может, современное общество, размывающее традиционные культуры в процессе индустриализации, модернизации, урбанизации, миграций.

Изначальная стадия отношений между этносом и нацией такова: первый обычно не знает, что он «нация», а в результате распространения национализма на все более широкие слои народа этой нацией становится. Даже если конца не видно — он очевиден и когда-то обязательно случится, поскольку национализм необратим при наличии определенных этнических ресурсов и благосклонности фортуны. Это не значит, что национальное развитие работает как механический будильник (завели, а потом он прозвенит), объективных факторов в его пользу, действительно, маловато, но субъективные факторы национального видения мира могут весьма сильно «завести». Исторический опыт свидетельствует, что уж если и не зазвенит в результате, то так испортит жизнь себе и окружающим, что пусть лучше звенит. Одни ирландцы, баски, палестинцы и курды чего стоят! Нереализованный, но «хотящий» национализм — часто большая проблема, чем реализованный.

Выше говорилось, что до национализма не было наций. Однако было что-то похожее на гражданскую нацию в ее роли «суверена» и «правящего класса». До Просвещения уже использовалось слово «нация» в политическом смысле: — это была упомянутая «сословная нация» (дворянство и церковные иерархи; в науке используется еще термин «политический класс»). Самый яркий пример — шляхта Речи Посполитой. Она была правящей политической нацией разного этнического происхождения. Ее более широким аналогом является современная гражданская нация, которая включает в себя всех граждан национального государства, независимо от социального и этнического происхождения. Поэтому для наиболее везучих европейских государств эта «сословная нация» через этапы демократизации (революций и реформ, уравнения в правах) превратилась в гражданскую нацию, где гарантированы права и свободы каждого человека при общей опоре на культуру титульного этноса. Для восточноевропейских негосударственных (изначально или временно) наций перспективы образования из этнических наций гражданских затормозились консервативными многонациональными империями (Российской, Османской, Германской, Австрийской), и достижение желаемого уровня для некоторых настало лишь после 1989 года. «Сверхзадача» европейского национализма — национальное государство, объединенное на основе национальной идентичности, культурной и социальной интеграции, гражданских свобод. Логичен для национализма и дальнейший тщательный уход за возведенным строением.

И последние уточнения: до момента построения стабильного интегрированного национального государства все идейные и политические течения данной нации, которые ставят целью повышение статусов этой нации (политических, культурных, экономических), независимо от партийной принадлежности (левые, правые, центристы, радикалы, умеренные) могут считаться составляющими национализма. То есть, по сути, националистами являются и Тарас Шевченко, и Степан Бандера.