Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину

Национализм существует в большом мире более универсальных политических идеологий (либерализм, социализм, консерватизм), многих религиозных конфессий, с которыми вступает в различные конъюнктурные союзы или конфликты. К сожалению, это дополнительно запутывает его изучение, поэтому мы попробуем отделить (насколько это возможно) национальное чувство от других составляющих разных идеологий, попытаемся отмежеваться от черно-белых стереотипов, а главное — постараемся докопаться до его сути и показать, как «это все видит» современная общественная наука.

1. Национализм «как мы его помним»

Однозначность и ясность в понимании того, что же такое в действительности национализм, существовала только при советской власти. Тогда все знали, что это -

идеология и политика в национальном вопросе, основа которых — идеи национального превосходства и национальной исключительности, трактовка нации как высшей внеисторической формы общности. В условиях восходящего развития капитализма — идейное знамя буржуазии в борьбе против феодализма и национального гнета… Социализм призван создать почву для преодоления национализма на основе утверждения национального равноправия, суверенитета и содружества народов.

Но, слава Богу, времена ««однозначности и окончательной ясности» уже миновали, как это ни печально для тех, кто хочет иметь упрощенное представление об окружающем мире. В советское время национализм был очевидным идеологическим врагом, который кроме социального видел в общественной и политической жизни еще одно измерение — национальное. «Вредность» такого видения мира состояла в том, что национальное чувство может быть разнонаправленным — в отличие от определенной и ясной «классовой позиции». Например: в Польше есть пролетариат, который в силу своей классовой природы должен любить советскую власть, но пока он ощущает себя «польским» (т. е. национальным), он может к этой «непольской» власти относиться враждебно. «Классовое сознание», которое подразумевает принадлежность к определенной социальной группе и готовность защищать ее экономические и политические интересы, — это проверенная форма идеологической борьбы, поэтому оно имеет вполне постижимые вид и логику, а значит — научно, т. е. рационально, обосновано. А вот национальное чувство — это очень сильная эмоция «семейного», т. е. кровнородственного характера, причем с неопределенным социальным и политическим векторами (неясно, против кого дружим). А такая неопределенность явно усложняет жесткий контроль над этой самой эмоцией.

Логика коммунистической идеологии в оценке реалий ХІХ-ХХ вв. была приблизительно таковой:

• пролетариат и беднейшие слои крестьянства склонны выражать себя в симпатии к коммунистической (социалистической) идее;

• городская буржуазия (предпринимательские круги) — в буржуазном рыночном либерализме;

• клерикалы (духовенство), родовая аристократия, зажиточное крестьянство, милитаристские круги («военщина») и другие отсталые или невежественные люди придерживаются консервативных и националистических (шовинистических) взглядов.

Получалось, что пролетариат — передовой отряд грядущего коммунизма, буржуазия — опора современного капиталистического общества, а третья мрачная компания — это дремучие и, фактически, уже отжившие феодальные нравы. То есть каждый общественный слой жил как бы в своей «исторической эпохе». Судьба непролетарских слоев была уже предрешена, а дни «сочтены» в трудах классиков марксизма. Характерно, что, согласно той же коммунистической логике, националистические настроения используются мировым капиталом, чтобы расколоть идеологически нестойкие прогрессивные силы. В конечном счете, носители буржуазных, консервативных и националистических взглядов останутся в «предыстории человечества», а «настоящая история» начнется с наступлением коммунистического общества[2].