Украинский нацизм. Исторические истоки

Начальные этапы биографии Стефана Яворского и Феофана Прокоповича фактически совпадали. Как и Стефан, Феофан начал свой путь в науках, окончив Киево-Могилянский коллегиум. Далее он обучался во Львове, находившемся в составе Речи Посполитой и являвшемся центром униатства. Мнение, что до Петра российские подданные не обучались в европейских образовательных учреждениях, не соответствует действительности. Среди элиты Малороссии получение образования в Европе было распространенным явлением. Но образование к концу XVII столетия еще было достаточно сильно сопряжено с религией. Для получения образования в католических странах, как правило, требовалось быть католиком, или как минимум униатом. И Стефан Яворский, и Феофан Прокопович для обучения в Европе переходят из православия в униатство, фактически став изменниками веры. В свете такого рода переходов становится понятным, почему Петр предпочитал направлять дворянских детей для прохождения обучения в протестантские страны. Образование там было в большей степени отделено от религии, и поступление в тот или иной университет принятия соответствующей веры или отречения от веры не предусматривало.

Феофан обошел пешком едва ли не всю Европу, посещал германские университеты Лейпцига, Галле, Йены, іде, по-видимому, впервые ознакомился с азами лютеранской теологии и современных обществоведческих учений. Особого внимания заслуживает его поступление в 1701 году в Папскую коллегию святого Афанасия, созданную специально для греческой и славянской молодежи и управляемую иезуитами. Коллегия Целевым образом готовила кадры для пропаганды унии. Ее закончили до Прокоповича и после него многие иерархи униатской церкви. Среди известных выпускников Коллегии в прошлом значился, к примеру, известный хорватский просветитель Юрий Крижанич. Успехи Феофана в Коллегии были столь выдающимися, что он даже привлек внимание папы Климента XI. Однако в Риме Прокопович оставаться не пожелал и в 1704 году вернулся в Киев. Там он также легко, как прежде Стефан Яворский, восстановился в православии и был допущен к преподаванию в Киево-Могилянском коллегиуме по широкому спектру дисциплин. Но опыт обучения Стефана и Феофана в Европе оказался различным Если Яворский вынес из него католические догмы, то Феофан — их протестантскую критику.

По-видимому, своему возвышению Феофан Прокопович был обязан событиям Северной войны на Украине. Гетман Иван Мазепа, поддерживавший Киево-Могилянский коллегиум, имел определенную поддержку в церковных и ученых кругах Малороссии. Феофан же, выступивший с панегирической проповедью в связи с Полтавской победой, четко обозначил свою пророссийскую позицию. Во время Прутского похода Прокопович приглашался государем в царский лагерь. Результатом этих контактов стало назначение его ректором Киево-Могилянского коллегиума. Вероятно, перед ним стояла задача подавления там сепаратистских настроений. Будучи противником латинства, Прокопович 5 лет возглавлял ключевой центр распространения латинских идей в России, подвергая их по мере сил искоренению.

В 1716 году Феофан Прокопович переехал в Петербург, где через 2 года был возведен в сан епископа Псковского и Нарвского и, оказавшись подле Петра I, стал фактически главным идеологом его правления. Безусловно, как и Яворский, Прокопович был политиком и конъюнктурщиком, но, в отличие от того, действительно разделял идеи Петра, служил ему не за страх, а за совесть[76].

Протестантское учение с его идеей всеобщего священства давало Прокоповичу основания десакрализовать роль церкви в ее легитимизации царской власти. Церковь лишалась Прокоповичем прерогативы быть транслятором благодати от Бога к монарху. Логично было бы вслед за тем сказать, что монаршая власть легитимизируется волеизъявлением народа. Но на столь радикальный пересмотр прежней традиции даже Феофан Прокопович не был готов[77].

Характеризуя новую секулярную модель организации государственности, историк церкви А.В. Карташев писал: «Как и для Европы, для московских передовых кругов кончилось средневековое мироощущение. Теократию сменил гуманизм, лаицизм. Государство перестало быть органом церкви, ведущей людей здесь на земле к потустороннему загробному спасению душ. Последним критерием, высшей целью (summumbonum) явилось не царство небесное, а прогрессирующее улучшение земного благоденствия, так называемое «общее благо» (bonum commune). Это и есть формулировка правовой догмы: воцарившейся в государственном праве теории так называемого «естественного права» (jus naturale)»[78].