Украинский вопрос” в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века)

8 РО РНБ, ф. 208, ед. хр. 105 (докладная записка от 19 ноября). Л. 144 об.

9 Там же. Л. 145.

10 Санкт-Петербургские ведомости. 1863. 7 июля. № 152.

11 День, 1862. 20 июля. № 29. С. 19.

12 Санкт-Петербургские ведомости. 1863. 1 августа. № 171.

13 ГАРФ, ф. 109, он. 1, ед. хр. 1766. Л. 2, 2 об.

14 Никитенко А. В. Дневник. Т. 2. Л., 1955. С. 398. В примечаниях (с. 628) И. Я. Айзеншток упоминает, что Ю. Т. Оксман опубликовал этот текст Костомарова в 1921 г. в Одессе отдельной брошюрой (Костомаров Н. И. «„Украинский сепаратизм": Неизвестные запрещенные страницы»), но мне не удалось разыскать это издание. Возможно, что анонимная записка в защиту украинофилов, отправленная Головниным Долгорукову в январе 1864 г., была переработанным вариантом этой запрещенной статьи Костомарова.

15 Аксаков И. С. Сочинения. Т, 3. Польский вопрос и западно-русское дело. Еврейский вопрос. 1860—1886. СПб., 1900. С. 201—202.

16 Там же. С. 205.

17 Аксаков И. С. Сочинения. Т. 3. С. 207.

18 Там же.

19 Никитенко А. В. Дневник. Т. 2. С. 409.

20 Никитенко А. В. Дневник. Т. 2. С. 409.

21 Катков М. Н. 1863 год... Выпуск 2. М., 1887. С. 706. (Современная летопись. 1863. № 26.)

22 Там же. С. 695. (Современная летопись. 1863. № 24.)

23 Там же. С. 703.

24 Катков М. Н. 1863 год... С. 682. (Московские ведомости. 1663. 4 сентября. № 91).

25 Там же. С. 680—681.

26 Московские ведомости. 1863. 4 августа. № 191.

27 См.: Феоктистов Е. М. Воспоминания... С. 130—131.

Глава 6. Политика властей после Валуевского циркуляра

Как уже было отмечено, Валуевский циркуляр не представлял собой некоей рубежной вехи в политике властей. Правительство еще только определяло свое отношение к украинофильству. В сентябре 1863 г. флигель-адъютант полковник Н. В. Мезенцов был командирован III отделением «в южные губернии по случаю развивавшейся там малороссийской пропаганды». (1) Первое донесение Мезенцова было отправлено из Харькова, остальные — из Киева. Судя по рапортам, главная задача будущего шефа жандармов заключалась в общей оценке украинофильства и в выявлении его взаимосвязей с польским движением. (Впрочем, Мезенцов имел еще одно важное задание, речь о котором пойдет в следующей главе.) Тогда же, осенью 1863 г., предписание шефа жандармов о подготовке рапорта обо «всем, до внутренней политики этой губернии относящемся», получил флигель-адъютант императора полковник барон Корф, (2) отправлявшийся в Черниговскую губернию. (3) Свой рапорт Корф представил Александру II 23 декабря 1863 г. (4)

Главным центром украинофильства Мезенцов считал редакцию «Основы». Более того, он проводил резкое различие между украинофильством «Основы» и украинофильством в самой Украине. Перечислив «видимые признаки желания в некоторой части общества какого-то обособления», а именно «ношение малороссийского костюма, употребление малороссийского наречия, манифестации по случаю памяти поэта Шевченки и тому подобное», Мезенцов заключал, что все это не представляло бы «ничего угрожающего, если бы рядом с ними некоторые влиятельные по своему таланту личности, как Костомаров, Кулиш и его сообщники, не проводили систематически такие начала, утверждение коих влекут за собою положительную политическую сепарацию Малороссии от прочей части Российской империи».(5)

В Украине потенциальные центры развития движения представляли, по его мнению, Харьков и Киев как университетские города. Определенную трудность для развития украинофильства в Харькове он видел в отсутствии здесь «старинного малорусского казачества». Однако немногочисленную «малорусскую партию», в том числе среди университетских преподавателей, Мезенцов в Харькове обнаружил.(6) Уже в этом первом рапорте из Харькова он упоминает и поляков, которые «мечтают о соединении судеб Малороссии с восстановленною Польшею». При более внимательном рассмотрении ситуации в Киеве Мезенцов пришел к выводу, что по отношению к польскому движению украинофильство оказалось расколотым. «Малороссийские передовые люди разошлись на два стана; из них большинство по врожденной исторической ненависти к полонизму стали воздержаны в своих заявлениях, сохранив только сильное упорство к достижению любимой мысли молодой Малороссии — преподавания в народных школах первоначального обучения на малороссийском наречии; [...] остальное затем меньшинство, проявляя большее поползновение к сепаратизму, еще недоумевает о средствах к его достижению, кроя в задней мысли и в самом крайнем случае возможность примкнуть к польскому движению, которое с своей стороны в отношении к Малороссии не дремлет, а старается употребить все старания для привлечения малороссийских сепаратистов на свою сторону».(7) (Образ молодости сначала использовался большинством современных националистических движений, поэтому употребление Мезенцовым понятия «молодая Малороссия» очень симптоматично: из категории «пережитков прошлого», отголосков регионального сепаратизма старых элит украинофильство переводилось «по принадлежности».) (8)