Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1

Социальное направление процесса государственного строительства оказалось отличным и даже противоположным первоначальным замыслам, концептуальному видению цели революции. С искренней болью В. К. Винниченко позднее писал: «И сколько действительно той энергии, сил, упорства, крови и жизни мы вложили в то, чтобы создать… не свою государственность, враждебную нашей нации, пагубную для нее!

Говоря откровенно, мы решительно ничего не изменяли в сути той государственности, которая была во времена Временного Правительства. Ни одной основы ее мы не нарушили. Мы только изменяли национальную форму ее, – взамен сине-бело-красного флага мы вешали желто-голубой»[263].

Такой курс, по мнению В. К. Винниченко, привел к расколу, а затем и пропасти между руководством и рядовыми участниками украинского движения. И даже через несколько лет после описываемых событий он не смог признать тогдашнюю политическую линию ни логической, ни мотивированной: «Мы совершенно верно доказывали всегда, что самым большим врагом нашего национального освобождения были буржуазные классы на Украине. Итак, кажется, должно было бы быть ясно, что пока на Украине остается господство буржуазных классов, то есть буржуазного строя, наше полное национальное освобождение невозможно. И нашей задачей, если мы уже только на национальное дело обращали все свое внимание, в интересах хотя бы только национального освобождения нужно было в первую очередь уничтожить господство буржуазного строя на нашей земле, разрушить силу наиболее враждебных и чуждых нашей национальности классов. Вся наша особая история, все условия нашего исторического развития требовали этого от нас, это было необходимостью дальнейшего нашего освобождения.

А мы что вместо этого? Поддерживали, укрепляли, защищали господство этих классов на Украине»[264].

Бывший глава украинской исполнительной власти подтверждает горькие выводы анализом положений как Третьего Универсала (государственный контроль над промышленностью вместо рабочего, неприкосновенность финансового капитала при отсутствии любой возможности выплачивать заработную плату рабочим, неизменность судопроизводства и т. п.), так и сопутствующих документов, особенно многочисленных «разъяснений» политики Рады в земельном вопросе, призванных не только успокоить крупных землевладельцев, но и скорректировать торжественно провозглашенную норму – отмену помещичьей собственности на землю.

Подытоживая вышеизложенное, можно с уверенностью утверждать следующее.

С первых же дней Украинская революция пыталась найти собственный путь решения насущных проблем. В конкретных обстоятельствах многовекторного общероссийского революционного процесса она оказалась между двумя крайними полюсами, олицетворяемыми Временным правительством и большевиками. Неотвратимо втягиваясь в конфронтацию с первой силой, которая стремилась не допустить сколько-нибудь серьезных сдвигов, в том числе в национальной и государственно-политической сферах, основной выразитель и фактор Украинской революции – Центральная Рада, сформированная преимущественно из представителей социалистических партий, занимала сравнительно более левую, радикальную позицию.

В то же время украинские политические лидеры пытались отчетливо дистанцироваться и от курса большевиков, допуская сотрудничество с последними в Украине лишь на основе широкой коалиции всех демократических сил, формирования однородно-социалистической власти, то есть, если называть вещи своими именами, растворения представительства РСДРП(б) в общей массе других факторов общественного, государственнического процессов. В перспективе не исключалась и эволюция в сторону большевистской платформы, но такой вариант казался слишком абстрактным и непременно отдаленным.

Атмосфера же революционной грозы все больше захватывала массы, которые уже не могли и не хотели терпеть неопределенность. А потому можно понять проявление их нетерпения, желание ускорить решение насущных проблем, особенно социально-экономических. Вектор их стремлений совпадал с позициями и действиями большевиков. Поэтому так стремительно распространялась власть Советов – процесс, названный В. И. Лениным триумфальным шествием социалистической революции. Не встречая преград (исходя из Третьего Универсала, УНР объявлялась автономной составляющей несуществующей федерации, а если таковой не было – той же России, – во всяком случае, мало кто был способен их различать), общая тенденция большевизации Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, установление власти последних и неотложные практические шаги к осуществлению большевистской программы (перемирие на фронте, легитимное овладение имениями и раздел земли, 8-часовой рабочий день, национализация предприятий, рабочий контроль, решительные меры по локаутам, спекуляции и т. д.) достаточно стремительно вовлекали в сферу своего влияния и Украину.