Украли солнце

— Замолчи! Я валюсь с ног. Я так долго шёл, и был такой тяжёлый день! Спасибо, что навестил меня. Всё завтра… — Джулиан опустился на кровать, обхватил голову руками.

Снова ребёнок тянет мать за волосы…

Он — убийца! И брата у него больше нет.

Видно, порошок действует на короткий период.

— Извини, я вернулась. — Он вздрогнул. Перед ним Конкордия. — Ты зря убиваешься. Мёртвых не вернёшь. А жизнь ещё не кончена. Может, что-то да придумаем?! На вот, выпей и ложись, поспи хоть немного. Теперь понимаешь, как важно спасти хоть одного человека?! Шеф дал тебе самую трудную и самую важную работу. Пока мы есть, есть надежда…

— Наша с тобой? Или тех, кого по моей вине сегодня убили?! Кто может, какой властью вернуть их? Или брата?!

Он понял, наконец, почему она всё время улыбается. Не от глупости или равнодушия к происходящему. И порошок ни при чём. Улыбка — оружие, попытка выбраться из страха. Вот же ему сразу стало от её улыбки легче. Конкордия села рядом.

— Неужели ты думаешь, всё это, — кивнула за окно, — возникло само по себе? Да, люди гибнут. Но ведь и так не вечны! Но Он, — она подняла глаза вверх, — знает, что творит.

— Кто он? Властитель? Или твой шеф?

— Мать говорит, все земные дела творит Бог!

— Какая «мать»? Ты говорила, твоя мать погибла.

— Мать говорит, Бог знает, что делает. Он призывает к себе того, кто нужен Ему, а в живых вкладывает право выбора и наблюдает, как они воспользуются им, поддадутся ли Сатане?

— Твоя мать считает: Он допустил Властителя и все его преступления? — Конкордия кивнула. — Зачем?

— Испытать каждого, кто есть кто.

— А зачем тогда бороться против Властителя? Сиди и жди, когда Властитель сдохнет.

— В том-то и дело. Бог хочет понять, кто раб, кто человек?

— А с Любимом зачем так? Брат никому не сделал зла.

— А разве сделал кому-нибудь зло двухлетний ребёнок? Зачем-то нужно.

— Думаю, всё много сложнее! Как зовут твоего шефа?

— Я люблю тебя! — сказала Конкордия.

Он опешил.

— Какая ты странная… Разве это возможно — полюбить за один день?!

— Моего шефа зовут Апостол.

— Об Апостоле писал Любим. Это его настоящее имя?

— Люди нарекли его так. Когда-то у него были обыкновенные имя и фамилия. Он тяжко жил. И даже в руках Властителя побывал.

— Он говорил. Интересно, как спасся? Похоже, из рук Властителя не вырвешься.

— Сам не понимает. Стечение обстоятельств. Не в своём уме был в тот день Властитель, это точно, иначе не отпустил бы. Впрочем, Апостол не любит говорить об этом. Это давно уже было — семь лет назад. Ты его, кажется, погубил. — Джулиан непонимающе смотрит на неё. — Потом объясню. Сейчас постарайся поспать. — Она пошла к двери, но тут же вернулась и… стала расстёгивать рубашку.

— Ты что? Ты зачем?

— Может, тебе станет легче? А я… я первый раз люблю…

Улыбается, когда впору плакать, сама себя предлагает, ведёт странные речи о матери, которая умерла, и о Боге говорит, когда о Боге говорить запрещено?! Может, она не очень нормальна?

— Прости меня, я люблю другую, она моя жена, я не могу обмануть её, — забормотал Джулиан растерянно. Отошёл к окну, чтобы не показать своей жалости к ней.

Чернота смотрит на него слепыми окнами.

— Прости, если обидела. Не расстраивайся. — Она смеётся?! — Я… я очень счастлива сейчас. Понимаю, дико звучит. Властитель, смерть стольких людей, Любим, а я… Но не могла же я на всю жизнь остаться обездоленной?! Мать говорит, это самое главное в жизни. И дарит это тоже Он! — Конкордия подняла глаза вверх. — Дело не в тебе. Я теперь живу! Я так хотела узнать, что такое любить. Только бы ты не сломался! До завтра! — Она вышла и осторожно прикрыла за собой дверь.

Как всё странно в этом городе!

Утром понял: никакой он не шпион, Апостол прав, он будет спасать несчастных. И искупит свою вину. И глухота не страшна — всей своей волей будет сопротивляться ей! Он не имеет права ослепнуть и должен научиться хорошо видеть в полутьме. Он нужен.

Первое испытание. В цехе холод сразу пробрался к костям. Джулиан погнал по сосудам жаркую кровь. И не разрешил себе раскиснуть оттого, что заложило уши.

С жадностью стал рассматривать начальника.

Немолодой, с огромным лбом и высоким ёжиком волос. Робот или играет? Если играет, кто прячется за непроницаемой маской: слуга Властителя или друг Апостола?

Та же загадка с рабочими. Кто из них не робот?

Голос настиг посреди цеха и погнал назад, к столу начальника. Ноги подгибаются, единственное желание: не вдохнуть препарат! Но он забыл упражнение, которое показала вчера Кора, задержал воздух, как в детстве, когда нырял. С Любимом соревновались, кто дольше пробудет под водой, а значит, кто дольше сумеет не дышать. Но то была своя воля: станет невмоготу и — пожалуйста: вылетай пробкой из воды, дыши сколько хочешь. Сейчас от него ничего не зависит. Воздух, что он задержал, затвердел и причиняет боль, кружится голова. Как избежать удушья? И как сделать, чтобы начальник не заметил его искажённой физиономии?

Взглянул на начальника и чуть не глотнул препарата. В глазах — усмешка. Показалось? Не робот?! Как выдерживает?