Украсть миллиард (СИ)

… Сижу в трусах на кухне в понедельник
И Штирлица смотрю в девятый раз.
А теща говорит, что я — бездельник.
Что лучше починил бы унитаз.
Когда-нибудь я руки поменяю
И починю что можно и нельзя…
А Мюллер, как и я, родился в мае.
А теща у меня, вообще, змея.
А завтра нужно снова на работу
Которая достала до зубов.
А в ФРГ летают самолеты
И ходит очень много поездов.
Когда-нибудь отсюда я слиняю.
Течение меняет и река…
И свой «Жигуль» на «Опель» поменяю,
«Не думай о секундах свысока».
Сижу в трусах, учу язык немецкий.
Самоучитель мне достал Вован.
Он знает, что в душе я не советский,
Но обещал молчать, как партизан.
Когда-нибудь я мозги поменяю,
И сделаюсь я хакером крутым.
Пока еще не знаю что взломаю,
Но стану ФРГ необходим.
Премьер-министр пригласит на кофе.
Подпишет визу собственной рукой.
Построю тихий домик в Дюссельдорфе,
И пусть в толчке копается другой.
…Пока менял я трубы к унитазу
И думал, как пошлю все это «на…»
Вся ФРГ накрылась медным тазом
И рухнула Берлинская стена.

Дед Василий еще хохотал, весело и от души, как может только русский человек, к которому в шесть утра приперлись нежданные гости… А у меня вдруг, без всякой видимой причины, испортилось настроение. Просто рухнуло вниз, как тяжелый свинцовый шарик. И в следующую секунду подал голос мобильник. Первый, который Кролик подарил мне в Голландии. Я посмотрел на определитель, улыбнулся, все еще стянутым лицом. Звонок был приятным, так что же это за бес ударил меня под ребра?

— Да, Джин, — сказал я, — рад слышать.

— Рет, они меня схватили и угрожают убить, если ты не выполнишь их условия, — выпалила девушка. Ее голос звенел от напряжения, злости и страха.

— Что? — я невольно подался вперед, — Джин, где ты, что с тобой?

В трубке что-то зашуршало, Джин сдавленно пискнула, словно ей сделали больно, и в телефоне зазвучал уже другой голос, мужской.

— Ты слышал?

— Слышал, — подтвердил я, чувствуя, как лицо каменеет, а руки начинают подрагивать от желания кого-нибудь придушить.

— Твоя подруга у нас, — продолжал голос, — и ее жизнь висит на волоске.

— Это я понял, — кивнул я, усилием воли заставив голос звучать ровно, — а по существу что-нибудь скажешь? Или еще не придумал?

— Ты дошутишься, что получишь по почте фотографию ее могилки. Чтобы знать, куда цветочки приносить…

— Тогда и номер по реестру не забудьте.

— Не понимаешь, — сообразил обладатель мужского голоса, — хорошо, слушай…

В трубке послышалось что-то, здорово похожее на звук пощечины. И больше ничего. Джин, если этот хам и впрямь ее ударил, не издала ни звука.

— Даю тебе пять минут, чтобы осознать ситуацию, — сказала трубка, — когда перезвоню, будь понятливее, иначе она умрет очень нехорошей смертью, и ты это услышишь в прямом эфире.

— Что — то случилось? — понял дед Василий, взглянув на мое лицо.

— Они похитили Джин.

Я упал лицом в ладони и на несколько секунд замер, как впавшая в анабиоз ящерица.

— Полиция? — негромко предложил дед, — здесь есть отличные парни, все понимают.

— Держу пари на миллиард, — сказал я, «выныривая» из паники, как водолаз из бассейна, — когда этот парень позвонит снова, то прикажет не впутывать полицию, иначе он будет резать ее на куски и снимать на камеру мобильника.

— Так может, имеет смысл позвонить сейчас?

Я покачал головой:

— Не хочу рисковать ее жизнью.

Мы немного помолчали.

— Сынок… Ты ведь понимаешь, что ее все равно не отпустят.

— Понимаю, — кивнул я.

— Значит, давай звонить?

Я разогнулся. Паника схлынула, как приливная волна, промыв извилины и словно впрыснув в кровь лошадиную дозу стимулятора.

— Звонить, — кивнул я, — только не в полицию.

Номер телефона, который дал мне Кролик «на самый крайний случай» был прямым, без всяких длинных кодов, поэтому я запомнил его легко. Похоже, связь шла через спутник. Кто мне ответит, и что я ему скажу? Но, раз Кролик сказал, что там помогут, значит — помогут. Я набрал его на втором телефоне, держа первый перед собой на случай, если у похитителей сдадут нервы и они позвонят раньше.

— Алло, — прозвучало в телефоне. Всего одно слово, но, услышав его, я вышел за пределы земной атмосферы быстрее, чем Гагарин.

— Это вы?