Украсть Ночного Короля

И вздрогнул. Его жена использовала наговор? Зачем? Неужели ей плохо с ним?

Ополоснув руки, Варежка вернулась и улыбнулась такой знакомой теплой улыбкой:

— Пойдем обратно? Или еще здесь побудем?

Серебряному отчаянно хотелось спросить — что или кого она хотела забыть, но…

— Пойдем! — прижав жену к своему боку, дракон пассом снял полог и вывел ее к лагерю. А там… Пока они наслаждались друг другом, лорд Арролл устроил загонную охоту на волколаков. Открытой местности тут было немного — все затянули мелкие колючие кусты, в которых нечисть умела прятаться, не обращая внимания на острые колючки. Но драконий огонь выгонял их, заставляя терять голову и мчаться неведомо куда, а серебряный дракон не желал терять из виду лагерь. Точнее, драконицу, восседавшую на груде камней и небрежно подтачивающую ноготки.

Дирран и Варвара застали конец охоты и чернеющую проплешинами пустошь до самого горизонта.

— Дед, — укоризненным тоном сказал серебряный, видя, как жена закрыла рот и отвернулась.

— Прошу прощения! — алые всполохи в глазах дракона погасли, и через миг он превратился в учтивого кавалера в серебристом камзоле.

Несколько пассов, и Варе презентовали симпатичную серебряную маску:

— Это уберет неприятные запахи и очистит воздух от примесей, — с виноватой физиономией сказал дракон. Потом махнул рукой, и пустошь приобрела первозданный вид.

Варвара сглотнула и быстро натянула маску, а продышавшись, спросила Диррана:

— Зачем нужно было так… жестоко?

Тот вздохнул, завел жену в лагерь, усадил на мешок с одеялами и объяснил:

— Волколаки — не животные, они порождение дурной магии. Вокруг есть источники чистой силы. На одном таком стоит наша Академия. Бывает, что источник… искажается. И тогда он начинает менять природу тех, кто туда попадает. Всевозможные химеры, ночные чудовища и прочие порождения Тьмы — это все жертвы искажающих источников. Но очень мало кто из этих несчастных может размножаться. А вот волколаки… Это волки, угодившие в Темный колодец. Они теряют даже звериный разум, полностью отдаваясь инстинктам. Поэтому только и делают, что едят и размножаются. А едят они все живое. Легко опустошают деревни, режут лосей и оленей в лесах… Возле большой стаи даже мыши не живут!

— А люди как от них защищаются?

— Нанимают отряды с огнестрельным оружием или пикинеров в броне. Но все равно несут потери. А залетному дракону такая стая — полчаса полетать. Просто есть такая глушь, куда драконы обычно не залетают, вот и начертил нам ректор карту. Ты прости моего деда, он перед бабулей красовался, а про тебя забыл…

Пока Дирран объяснял ситуацию молодой жене, госпожа Фиркин покопалась в своем походном мешке и заварила что-то в кружке. Потом подошла к парочке и протянула Варваре чай:

— Леди, это поможет успокоиться.

Варя приняла напиток, пахнущий валерианой и еще какими-то незнакомыми травами, выпила и крепко уснула, не дождавшись ужина. А утром спокойно села на спину Диррана, ни разу не оглянувшись на выжженные проплешины предгорий. Просто увидела во сне тех самых волколаков, опустошающих ближайший лес. И проснулась в слезах.

Глава 16

Отдых у подножия скал затянулся. Им просто необходимо было поправить здоровье и пополнить запасы. Разобравшись с некоторыми тайнами волшебного леса, Илькар принялся менять повязки на руках Миарэнди каждый час, чередуя мох с целебными травами, и к ночи раны девушки затянулись. Конечно, идти ночью никуда не хотелось, и лес указал путникам уцелевшую эльфийскую колыбель, обещая отгонять хищников. Миа недоверчиво смотрела на переплетение воздушных зеленых корней и гибких кожистых лиан. Вместо матраса и подушки дно «колыбели» устилал толстый слой мха.

— Не бойся, — с восторженной улыбкой успокаивал ее ас Мидар, — эльфы оставляют в таких колыбелях детей — иногда даже на целый день!

— Мне страшно подумать, сколько в этом мху прячется насекомых! — дрожащим голосом выдала девушка. Ей все еще аукались ночевки в пещере.

— Нисколько. Это особый мох, выведенный эльфами. Насекомые его не едят. Вот смотри! — полуэльф мягко провел рукой по пышной зеленой подушке, а потом просто упал в нее, погружаясь, как в хорошую пуховую перину.

Только тогда Миа медленно, цепляясь за лианы, спустилась вниз и даже немного покачалась, проверяя мох на упругость. Потрепанная долгой и трудной дорогой, измученная болью, девушка выглядела удивительно утонченно. Эстетическое чувство Ночного короля выло и скулило, требуя любоваться ею бесконечно. Разве можно отвести глаза от рыжих завитков, выбившиеся из-под самодельной повязки? От тонких пальцев, перевитых бинтами? От стройных ног, мелькающих в прорехах подола?

К счастью для всех, ас Мидар давно уже научился сдерживать свои порывы. Он лишь подвинулся, давая девушке больше места, и протянул ей огромный лист:

— Этим можно укрыться.

Девушка без возражений взяла предложенное и тут же восхитилась:

— Какой пушистый! Как бархат!

— Это растение люди называют «бархатным деревом», — просветил спутницу ас Мидар, — правда, эльфы его называли «летней шубкой».

Миа тихонько хихикнула:

— Забавно, а почему?