Укрепить престол (СИ)

Но еще раз такое пережить? Лучше в монастырь — там покой, сон и молитва. Но не тот человек Михаил Игнатьевич, он открыл в себе иные грани возможного и Татищеву будет же сложно жить без того, чтобы работать.

Глава 4

Глава 4

Торопец

17 апреля 1607 года

Я инспектировал войска, а порой инспекция выглядела, как «торговля лицом». Поздно что-то еще менять, за неделю-вторую переобучить и перевооружить войска невозможно даже в сказке. Потому я тут лишь гость, важный, перед которым склоняют головы все и каждый, но гость. Именно так, я не собирался брать на себя командование, несмотря на то, что кое-какое представление о войне имею, даже и о современной мне, в этом мире. Но зачем? Что мне даст то, что я, государь, стану во главе войска и поведу свои легионы к победе? Только лишь красивая картинка, которую отработать можно уже из того, что я вообще тут нахожусь.

Есть исполнители и, судя по разномастным источникам знаний, очень неплохие. Скопин-Шуйский в иной реальности проявил себя, как великолепный военачальник, с передовым пониманием ведения боя. Достаточно и того, что мы с ним обсудим, как уже не раз поступали, что и как делать, а исполнять ему. Я уже хочу домой, в Москву. Вот не знаю, почему, да от чего, но больше я хотел находиться не на войне, а на полях, которые засеиваются новыми для Руси культурами.

Для меня было вызовом то, что зима прошла не без голодных смертей и я искренне благодарен уже за то, что по весне не начались масштабные восстания. Мне дается еще один год, за который должны произойти решительные перемены, а люди, если не увидят, что шансы на лучшую жизнь есть и при моем правлении, найдут себе предводителей. Не будет Болотникова? Так будет какой-нибудь Разин или Пугачев. Если общественное недовольство имеет место, находятся и личности, способные оседлать ураган народного гнева.

Так что именно экономика играет главную партию в симфонии русского развития, что неизменно звучит на пути становления империи. И я не имею права не попадать в ноты. И даже не империя, как сама цель, она лишь та система, при которой возможно существование России. Демократия, авторитаризм, или даже олигархия — все это туман, завеса. А то истинно, что без Сибири не может быть развития России, без Урала, тем паче, без оседланной Волги, нет торговли, как и без Балтики, кроме упадка и становления колонией, у России нет иного пути. Пусть у руля империи будет президент, генсек, царь, кучка олигархов, главное, чтобы все территории, что создавали Россию были вместе. Иначе… феодальная раздробленность тому пример. Даже в нынешних условиях начала XVII века раздробленность приведет к выжженной земле.

Может быть, я ослабел, характер стал мягким, перестал быть воином? Нет, напротив! Если ранее, в иной жизни, я поступал в соответствии с приказом, выполняя достаточно узконаправленную работу. То теперь от меня зависит многое, очень многое. Легко ли получать доклады о том, сколько именно человек умерло от голода за последнюю зиму? Не так впечатляли цифры, и даже людские судьбы, которые стоят за сухими данными статистики. Я! Именно, что я, недоработал, и это вот главный удар по самолюбию.

Чтобы через год получить чистый лист бумаги, без единой цифры умерших от голода, я и стремлюсь оказаться на самом уязвимом участке моей работы. Но пока я здесь. Из того, что я вижу, ляхов выдюжить должны, а потом придут русские воины домой, увидят разруху в стране, голод родичей и спросят. Я буду казнить, вдоль дорог, на деревьях будут развешены буйные головы. А кто после станет на пути крымцев? Тех же ляхов, шведов? Только такие буйные головы и станут и, если будут знать, за что воюют, то сделают это с таким остервенением, что горе врагам.

Наши войска разместились полукругом, как бы беря Смоленск в полукольцо. Часть войск базировалась во Ржеве, частью в Торопце, в Хотшине формировались все еще прибывающие резервы. Старая Русса так же не была обделена вниманием, и этот город вспомнил, что такое истинный интернационал, но в этот раз уже союзный. Во время Ливонской войны Старая Русса была взята польско-литовскими войсками, наполненными всевозможными наемниками. Сегодня же тут союзные шведы, французы и иные немцы от пруссаков до саксонцев, финны, эсты, русские… даже башкиры. Так что еще не один русский город не знал такого сборища этносов.

В целом, из того, что я увидел, можно сделать вывод, что работа была проделана колоссальная. Созданы опорные базы с продовольствием и порохом. Для группировки, что стояла в Торопце и Ржеве — это Торжок, с традиционными для этого города многочисленными складами и амбарами, сегодня забитыми провизией и наполняемыми фуражом. Для Русско-шведского войска в Старой Руссе — Псков стал опорной базой.

Сами места расположения личного состава — это череда крепостиц, созданных так, чтобы иметь возможность открыть перекрестный огонь. Вот бы сюда атаковали поляки, получили бы так, что через два дня войны запросили бы мира.