Укрепленный вход

— Я думаю, он нам уже объяснил это. — Голос Мухаммеда Азиза был строг, как и черты его лица. В отличие от большинства индийцев и мусульман, Мухаммед пытался преодолеть инстинктивное недоверие и отвращение к представителям западных рас. Производила впечатление его решимость, скрывавшаяся за обаятельной улыбкой и мелодичным голосом. — Думаю, мы должны следовать примеру, который подал нам Мудроу. Нам всем есть что защищать. Собственные жизни, например, под надуманным предлогом, будто они не следили за порядком в своих квартирах. Уже три семьи из нашего клана были выселены только за то, что не следили за порядком в своих квартирах. Это новый способ нас атаковать. Если владелец думает, что такие, как я, сбегут отсюда без борьбы, то он ошибается. Мы решили остаться. Да будет на то воля Аллаха.

Сильвия, которая до этого момента выполняла обязанности хозяйки дома, присела возле Азиза.

— Как вы думаете, не будет лишним комитет для разъяснения наших целей? — спросила она, меняя тему разговора. Услышав про «волю Аллаха», она занервничала. — Мы кое-что узнали за прошедшую неделю. Существует группа «Городской совет по вопросам жилья», которая дает советы людям, попавшим в трудное положение. Предлагает помощь и моя племянница Бетти. Она юрист, правда, специализируется на уголовных преступлениях.

— В разъяснительной работе мог бы участвовать и я. — Джордж Ривера, уехавший из Перу пятнадцать лет назад, был плотным, невысокого роста брюнетом, с сильно развитой грудной клеткой. В молодости работал носильщиком в Андах и поднимался высоко в горы, где очень разреженный воздух. Сильвия помнила, как он въезжал в этот дом. Появление здесь первого латиноса никого не обрадовало. — У меня есть некоторый опыт, так как приходилось иметь дело с людьми, не имеющими нужных документов.

Праздник, скорее напоминавший собрание, закончился в девять вечера, и все, за исключением Майка Бенбаума и Анны Боннастелло, быстро разошлись. Пришли девять человек из восьми квартир. Не армия, конечно, но они представляли разные этнические группы. Азиз, Алмейда, Бенбаум, Ривера — за создание ассоциации, если…

— Сильвия, проснись, — в очередной раз прервал размышления Сильвии Майк. — Да что с тобой? Витаешь в облаках?

— Скажи мне, что, по-твоему, сегодня вечером было не так. Уж ты-то наверняка знаешь, Майк.

— Они слишком надеются на этого полицейского, Сильвия. Надеются, что он или кто-нибудь другой придет и спасет нас.

— Он — бывший полицейский, Майк, — напомнила Анна. — У него даже нет удостоверения.

— Об этом-то я и говорю. Прийти и помочь нам таким образом… Он, естественно, американец, но это не дает ему права голоса в этом доме. Да, я старый человек, но не такой идиот, чтобы верить в пустую болтовню. Мое мнение — надо сейчас, пока не поздно, самим дать кое-кому по башке. В нашем доме около тридцати незанятых квартир. Думаешь, они будут пустовать, прежде чем наркоманы станут использовать «Джексон Армз» как отель? Надо немедленно выбросить их всех на улицу.

В то время как Майк Бенбаум отстаивал свою позицию, в двадцати пяти милях от дома, в восточной части Манхэттена, Роза Карилло и Бетти Халука отмечали успех Стенли Мудроу. Все трое ждали Джима Тиллея, но он задержался (как обычно, по словам Розы), заполняя бумаги в Центральном полицейском управлении. Женщины пили коктейль «Мимоза», смешивая апельсиновый сок и шампанское Мудроу оставался приверженцем коричневой жидкости, которая продается в магазинах под названием бурбон «Дикая индейка», а на коктейль отказывался даже смотреть.

— То, что вы пьете — не алкоголь, — объяснил он, потягивая свой бурбон. — У него и цвет другой. В такой цвет богачи красят стены своих спален.

— Но мы же все равно пьем за тебя, Стенли, — сказала Роза.

— Да, — подтвердила Бетти, — за твою победу на Холмах Джексона. Может быть, одну из многих.

— Там не произошло ничего особенного, — запротестовал Мудроу. — Если бы не ты, Бетти, я бы даже не стал ничего рассказывать.

Мудроу расположился рядом с Бетти Халука на диване и время от времени с удовольствием поглядывал на нее.

— Я, наверное, не должен этого говорить, но то, что происходит сейчас в доме твоей тетушки, на самом деле повседневная реальность для очень многих людей в этом городе. Не хочу критиковать Сильвию. Она очень милая леди, и у нее доброе сердце, так же как у тебя и у Розы, но не делайте из меня героя. — Он откровенно любовался Бетти: крупный нос, полные губы, нижняя челюсть немного выдается вперед. Да, это человек, который в сложных жизненных ситуациях не уступит кому бы то ни было ни дюйма.