Укрепленный вход

Пожав плечами, Стивен собрался уходить, однако в этот момент раздался щелчок остановившегося лифта. Из него вышел старичок и окинул чужака настороженным взглядом. Стивен с трудом удержался от смеха, постаравшись изобразить свою самую приятную улыбку.

— Здравствуйте, — сказал он, вспоминая уроки своего наставника Даррелла Портера, который в свое время объяснил ему, с трудом сдерживаясь от смеха, что доверие — это та же форма грабежа, который может быть совершен и без оружия, если жертва достаточно преклонного возраста. — Стивен как сейчас слышал резкий голос Даррелла и одновременно оценивал возможности Майка Бенбаума.

— Чем могу помочь? — спросил Майк Бенбаум, которому никогда не нравились улыбки на публику.

— Похоже, мы будем соседями, — сказал Стивен. — Меня зовут Стивен Хоровитц.

«Ты проник в квартиру и тебя никто не заметил? Не забудь, если какой-нибудь черножопый увидит, как ты туда входил, он непременно наберет 911, пока ты будешь там возиться; и скоро появится человек, который возьмет тебя с „поличным“» — так учил Даррелл Портер.

— Что это за имя для еврея — Стивен? — Несмотря на саркастический тон вопроса, Майк Бенбаум обрадовался: его новым соседом будет аккуратно подстриженный еврейский паренек вместо черного продавца наркотиков, который вот-вот должен был появиться.

— Мои родители хотели, чтобы я был хорошим американцем, — парировал Стивен, пожав плечами. — Вы должны извинить подобное сочетание.

Стивен Хоровитц, от рождения Сол Мерстейн, а по документам Скотт Форрест, был поражен. Он думал, что все старые евреи, подобные этому, давным-давно вымерли. Они были острыми на язык, маленькими, как мышки, и давали своим сыновьям имена типа Изя. Но все это давным-давно должно было остаться в прошлом.

Внезапно Стивен почувствовал себя обиженным. Весь вечер ему не везло. Но теперь появилась возможность расквитаться с судьбой-злодейкой и заработать хотя бы несколько долларов. Кто знает, сколько у этого сквалыги запрятано в матрасе? Однажды он поймал старую негритоску, которая толкала перед собой коляску с продуктами, а в руках держала ключи. Господи, она выглядела так, будто спала в метро, и запах от нее шел ужасный. Сначала Стивен думал, ему повезет, если у старухи окажется десятка, но в кладовке у нее нашлись деньги на случай болезни. Тысяча двести пятьдесят пять долларов. Как раз тогда он только что вышел из тюряги, и эти деньги сработали по назначению — они помогли ему оправиться.

— Ну и когда вы въезжаете? — Майк уже повернул ключ в замке и распахнул дверь. Он был очень экономным стариканом и не забывал выключать свет перед тем, как уйти из дому. Стивен Хоровитц заметил это.

Есть ли в его квартире кто-нибудь? Иногда запихиваешь старушку в дверь, а перед тобой возникает вдруг веселый ее внучок с бейсбольной битой, готовый играть танец на твоей заднице.

— Кажется, я въезжаю уже сейчас, — спокойно ответил Стивен.

— Без мебели?

— У тебя есть мебель. Достаточно для нас обоих.

Майк Бенбаум, несмотря на браваду, был старым человеком, и, когда Стивен Хоровитц втолкнул его в квартиру, ему показалось, что он взлетел, как пушинка. Стивен неукоснительно выполнил требования номер один, два и три: объект был под контролем, никто ничего не видел, квартира не охранялась.

«Знает ли жертва, что ты действительно вышел на дело? Не оставляй у нее и тени сомнения. Дай ей понять — лучше сразу отдать все ценное».

Стивен заметил ужас, охвативший Майка Бенбаума еще до того, как перевернул старика и поставил его на ноги. Стивен слишком много раз видел это выражение на лице людей в Бруклинской тюрьме. Когда, например, какого-нибудь парнишку запугивали так, что он открывал рот до того, как «волк» расстегивал штаны, вытаскивая свой член. Стивен ощутил запах страха и трижды двинул старика по роже. Отмахнуться от слабой руки, пытавшейся его остановить, было не труднее, чем от мухи.

«Ты же знаешь, что тебе надо, поэтому не трать время на обработку жертвы. Быстренько делай свое дело и сматывайся. Заставь старика сказать, где у него все запрятано, и дай понять, что, если он не скажет, ты его убьешь».

— Ты этого хочешь, старикан? Дело в том, что это я могу сделать полегче для тебя или посложнее. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мне-то все равно! Мне даже приятно, если ты заставишь меня поиздеваться над собой. Ты просто старый кретин, который должен был сдохнуть десять лет назад сам, или еще раньше они могли бы поджарить твою задницу в этих чертовых печах.

Глава 11

Было пять часов вечера. Конец рабочего дня. Над Нью-Йорком — снег. Не легкий снежок, а сильный снегопад как из прорвы. Температура внезапно упала до нуля. Тротуары, излучающие тепло, быстро превращали снег в воду, и, как только снежинки касались его поверхности, грязь становилась еще чернее. Город меньше всего походил на зимнюю сказку.