Укридж и Ко. Рассказы

Я продолжал говорить и достиг некоторых высот красноречия, но тут рядом с нами остановилось такси и извергло щуплого щеголеватого старичка, который вполне мог оказаться герцогом, или полномочным послом, или еще кем-либо из той же породы. Его украшали острая седая бородка, цилиндр, нежно-зеленые гетры на штиблетах, аскотский галстук и гардения в петлице. И если кто-нибудь сказал бы мне, что такой достопочтенный джентльмен хотя бы шапочно знаком с С. Ф. Укриджем, я рассмеялся бы глухим смехом. Далее, если бы меня поставили в известность, что Укридж, когда такой джентльмен тепло с ним поздоровается, словно бы не заметит его и холодно продолжит свой путь, я наотрез отказался бы этому поверить.

Тем не менее оба эти чуда свершились.

— Стэнли! — вскричал старый джентльмен. — Боже мой, я же не видел тебя годы и годы! — И он говорил так, будто сожалел об этом, а совсем не радовался подобной удаче, при одной мысли о которой у меня слюнки потекли. — Пойдем же, мой милый мальчик, перекусим вместе.

— Корки, — обдав его леденящим взглядом, сказал Укридж, тихим напряженным голосом, — пошли. Нам пора.

— Разве ты не слышал? — ахнул я, когда он потащил меня вперед. — Он же пригласил тебя перекусить с ним.

— Я его расслышал, Корки, старина, — мрачно сказал Укридж. — И усеки одно: от этого типуса лучше держаться подальше.

— А кто он?

— Мой дядя. Один из.

— Но он выглядит таким респектабельным!

— Вернее сказать, дядя через брак. Или даже через-через? Он женился на сводной сестре моей покойной мачехи. Пожалуй, — добавил Укридж в размышлении, — «через-через» будет наиболее точно.

Тайна усугубилась, но у меня не было ни малейшего желания барахтаться в ней.

— Но почему ты прошел сквозь него?

— Это долгая история. Расскажу, пока мы будем перекусывать.

Я гневно взмахнул рукой:

— Если ты рассчитываешь, слямзив мой весенний костюм, хотя бы на черствую корку…

— Возьми себя в руки, малышок. Приглашаю я. Главным образом благодаря этому костюму я только что преодолел круговую оборону министерства иностранных дел и куснул старину Джорджа Таппера на пятерку. Можешь ни в чем себя не ограничивать.

— Корки, — минут десять спустя задумчиво сказал Укридж, намазывая икру на гренок в «Ридженг-Гриле», — ты когда-нибудь томился мыслью о том, что могло бы быть?

— Как раз сейчас и томлюсь. Я мог бы быть одет вот в этот костюм.

— Нет ни малейшей необходимости возвращаться к нему, — с достоинством сказал Укридж. — Я уже объяснил это маленькое недоразумение. Объяснил исчерпывающе. Нет, я имел в виду другое: ты когда-нибудь размышлял о непостижимых играх Судьбы, о том, что, не случись того и этого, ты мог бы… ну, быть тем или этим? Например, если бы не старик Черезбрак, я был бы теперь главной опорой колоссального предприятия и, по всей вероятности, состоял бы в счастливом браке с очаровательнейшей девушкой и был бы отцом полудюжины лепечущих детишек.

— В таком случае, поскольку наследственность есть наследственность, мне пришлось бы сдавать свои весенние костюмы на хранение.

— Корки, старый конь, — страдальчески сказал Укридж, — ты бубнишь и бубнишь про свой мерзкий костюм. Это свидетельствует о духе прижимистости, который я одобрить не могу. О чем я говорил?

— Болтал что-то про Судьбу.

— А, да.

Судьба (начал Укридж) странная штука. Загадочная. Ты не можешь этого отрицать. Очень многие люди это замечали. И чуть ли не самое загадочное, так это ее манера с наслаждением поглаживать тебя по голове, убаюкивать все твои опасения, а потом внезапно ставить твою ногу на банановую кожуру. Именно тогда, когда все идет на удивление гладко, — бац! — в колеса всовывается палка, и вот, пожалуйста!

Возьми, для примера, случай, про который я намерен тебе рассказать. Я как раз начал смотреть на себя как на любимое дитя Фортуны. Все складывалось отлично, ну просто на удивление. Моя тетя Джулия перед тем, как уплыть в Америку в одно из своих лекционных турне, одолжила мне до своего возвращения принадлежащий ей коттедж в Маркет-Дипинге в Суссексе, отдав распоряжение местным торговцам снабжать меня всем жизненно необходимым и записывать это на ее счет. Из какого-то источника — в данный момент не помню, какого именно, — я забрал две пары белых спортивных брюк и теннисную ракетку. И в заключение после довольно неприятной сцены, во время которой я был вынужден отозваться о нем как о тупоголовом бюрократе, мне удалось выцарапать два фунта из старины Таппи. Мне следовало бы понять, что такая удача долго не продлится.