Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

– Так что ж, запрещать ей встречаться с парнями? Они и так её избегают, больно уж красивая.

Седой покачал головой, но продолжать тему не стал.

– Скажи лучше, справимся мы с Кочевником без Волкова или нет?

– Не знаю, – после паузы ответил отец Шехерезады.

– И я не знаю, – вздохнул Малахов. – С одной стороны Роман ещё не достиг нужных кондиций для прямых поединков с Поводырями, с другой – не хочется постоянно проигрывать. Кочевника надо убирать! Слишком дорого он обходится России.

– Подумаем, ещё есть время.

«Хонда» свернула на Тверской бульвар.

Вечер удался на славу! Давно Афанасий не чувствовал себя так спокойно и свободно, как с Шехерезадой. Вопреки мнению, что писаные красавицы манерны и глупы, девушка оказалась простой в общении, начитанной и наблюдательной. Её вкусы были понятны и вполне соответствовали мироощущению Вьюгина. Знала она о жизни города больше, чем те девушки, с которыми он общался, и в конце концов через час знакомства они говорили уже как друзья, понимая друг друга чуть ли не с полуслова.

Ещё через час Афанасий понял, что влюблён в секретаршу Малахова по уши.

Не увлекайся! – пискнула осторожная мысль. Высыпешь ей сразу всё, что знаешь, она и разочаруется.

Однако это его не остановило. Мало того, в какой–то момент он вдруг сообразил, как можно подловить и задержать Кочевника, от чего у него даже дух захватило: такой неожиданной и красивой оказалась идея. Правда, высказать её девушке он всё–таки не решился, сработал стереотип (все разведчики мира прокалывались именно на связях с красавицами) и недавнее прошлое (Лика, по сути, продала его своей подруге). Поэтому он радовался в душе, и только, но это отражалось на его настроении, и Шехерезада наконец заметила его состояние:

– По–моему, ты перебрал с вином.

– Я выпил всего два бокала, – запротестовал Афанасий, – как и ты, между прочим. Пьян я не от этого.

– Отчего же?

– Всегда мечтал жениться на умной, красивой и доброй девушке.

– В таком случае придётся жениться три раза, – рассмеялась Шехерезада.

– Нет, только один. Я её встретил.

– Кого?

– Свою мечту.

– Познакомишь? – Лукавые искорки в глазах девушки сложились в улыбку.

– Ты её хорошо знаешь.

– Кто же она?

– Ты! – Он подался вперёд, сказал взволнованно и серьёзно: – Пойдёшь за меня замуж?

Она тоже стала серьёзной, лишь в глазах протаял ледок недоверия.

– Мы же практически не знакомы.

– Я знаю тебя тысячу лет!

– Ты не спрашиваешь, замужем я или нет.

– Была бы замужем, не пошла бы со мной в ресторан.

– Сейчас это делается сплошь и рядом. А не боишься, что мой бойфренд заявит кулачный протест?

– Не боюсь. – Он расплылся в улыбке, погрозил ей пальцем. – Мы народ тренированный. К тому же у тебя нет бойфренда.

– Почему ты так думаешь?

– Чувствую!

Глаза Шехерезады на миг стали грустными.

– Ты ничего обо мне не знаешь. У меня был… парень… он погиб.

Афанасий перестал улыбаться.

– Извини, я не знал. Как это случилось?

– Он был гонщиком, разбился во время соревнований.

– Давно?

– Это имеет значение? – поморщилась Шехерезада. – Ты тоже гоняешь как сумасшедший.

– Буду ездить тише, – только и смог произнести он.

Впрочем, вечер закончился на хорошей ноте. Ему удалось перевести разговор на другую тему, отвлечь девушку от печальных воспоминаний, и они даже потанцевали под живую музыку: в «Шинке» играли на так называемых народных инструментах.

В начале двенадцатого Афанасий повёз Шехерезаду домой. Мысль предложить ей поехать к нему была, но он благоразумно отказался от затеи, понимая, что предложение не охарактеризует его положительно.

Жила она в Бибирево, на улице Плещеева.

Афанасий помог спутнице выйти из машины, довёл до подъезда старого девятиэтажного дома.

– Давно вы здесь живёте?

– Всю жизнь, – слабо улыбнулась Шехерезада. – Мама умерла десять лет назад, мы живём с отцом. Я могла бы пригласить тебя к себе, но папа дома.

– В другой раз, – кивнул он понимающе. В голову лезла всякая романтическая чепуха, хотелось читать стихи или петь, однако ему удалось сдержать язык. – Я спрашивал тебя в ресторане…

– Пошутил, я понимаю.

– Не пошутил!

Глаза Шехерезады снова стали круглыми.

– Не шутил?

– Выходи за меня замуж!

– Но ведь мы…

– Знаю, ты говорила, мы мало знакомы и в то же время знаем друг друга давно. Небеса в таких случаях не обманывают.

– Ты… – Она помолчала. – Ты… сумасшедший!

– Не побоишься стать женой сумасшедшего полковника?

Губы Шехерезады раскрылись.

И тогда он поцеловал её всерьёз, не прислушиваясь к голосу разума, подчиняясь интуиции, которая его никогда не подводила.

Целовались недолго. Он снова нашёл в себе силы оторваться от этого сладостного действа, чтобы не скомкать прощание.

– Завтра идём в ЗАГС!

– Завтра не могу, закончить надо важные дела, – выговорила Шехерезада пунцовыми губами. – Да и Олег Харитонович не поймёт, если я уйду.

– Поймёт! Заеду за тобой в двенадцать часов дня, будь готова.

– И всё–таки ты…

– Не повторяйся, – засмеялся он, хмельной от радости.