Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

Слуги порядка снова переглянулись. Сержант взялся за кобуру.

– Немедленно выйдите на палубу! Включайте мотор, следуйте за нами! Повторять больше не буду!

– И я не буду, – хладнокровно сказал Афанасий. – Убирайтесь отсюда, пока наше терпение не лопнуло.

– Может, вы ещё и стрелять начнёте? – насмешливо сказал Шаймиев. – Не боитесь, что ответим?

– Это федералы из Москвы, Симанчук, – скучным голосом проговорил Зиновий. – У них карт–бланш.

– Да плевать мне, что они федералы! – заорал худой лейтенант. – Сказал – следовать за нами, значит, следовать! На берегу разберёмся! Не подчинитесь – применим оружие!

Афанасий посмотрел на Шаймиева, тот протянул ему рацию.

– Щас к тебе берег сам приедет, – пообещал майор.

Афанасий вызвал Михеева.

– Где вы? – спросил полковник.

– В пяти кабельтовых от базы.

– Будем минут через двадцать.

– Милиция грозится применить оружие.

– Какая, к чёрту, милиция?

– Два штымпа в форме, лейтенант и сержант. Фамилия лейтенанта Симанчук.

– Дай рацию старшему.

– Лови. – Афанасий бросил худому рацию, сделанную в форме браслета.

Лейтенант с трудом поймал её, толкнув напарника в плечо так, что тот уронил мегафон в воду.

– Вот б…ь! – выругался сержант. – Утонет же!

– Лови, хватай за ремешок!

– Поговори с начальством, – сказал Афанасий.

Лейтенант поднёс рацию к уху. Что он услышал, осталось неизвестным, но глаза у него полезли на лоб, стали как плошки, на лбу выступила испарина.

– Хто?! – переспросил он удивлённо. – А–а… понял, товарищ полковник… Симанчук моя фа… лейтенан… ага, понял, слушаюсь!

Он сглотнул, вытер дрожащей рукой пот на лбу, протянул рацию Афанасию, будто они стояли рядом.

– Велено передать… звиняйте…

– Бросай, – сказал Шаймиев.

Лейтенант неловко бросил. Теперь уже Шаймиеву пришлось проявлять чудеса эквилибристики, чтобы поймать браслет и не свалиться в воду.

– Прошу удалиться, – сказал Афанасий. – И как можно быстрей.

– Да, сичас, мы уже. – Худой завертел над головой кулаком.

Катер заворчал, отвалил вправо и резво побежал прочь от катера экстрасенсов и теплохода экспедиции.

– Интересно, что он им сказал? – задумчиво произнёс Шаймиев, имея в виду Михеева.

Афанасий поднёс рацию к уху.

– Василич, спасибо, всё в порядке.

– Работайте, – донёсся голос полковника.

Джокер поймал взгляд Вьюгина, скрылся в салоне.

– А ведь их кто–то послал специально. – Шаймиев пригладил волосы на макушке. – Кто мог знать из береговой милиции, что мы прибыли на базу для непростой миссии? Их ведь и послали сюда, чтобы убедиться: мы уже здесь. Или я усложняю?

– Разберёмся, – проворчал Афанасий, вдруг подумав, что без помощи Ромы Волкова их миссия провалится.

2

Жизнь Фирдоуза Адольфовича Калкаманова с виду ничем не отличалась от жизни таких же знаменитых людей: артистов, певцов и дирижёров. Он бывал в ресторанах, встречался с журналистами, отдыхал на известных своими экзотическими особенностями островах, летал на самолётах, спал и ел. И все это видели.

С другой стороны, Фирдоуси – как его звали в театральном мире и в шоу–бизнесе, – был рептилоидом, и тайная жизнь его подчинялась совсем другим законам. Имея доступ к В–терминалу, он мог в любой момент оказаться на какой–либо из баз АПГ в Солнечной системе либо вообще в модус–центре Галактики, поблизости от Звёздного Вихря, как называли шаровидное скопление звёзд, вращавшееся вокруг центральной чёрной дыры, сами галактоиды.

Кроме того, Фирдоуси владел множеством имений на всех материках Земли, где он также имел возможность восстановить силы в привычной атмосфере, отдохнуть и расслабиться как с женщинами Земли, так и со своими родичами обоего пола: на Голливудских холмах в Лос–Анджелесе, на Карибском острове Сент–Барс, в штате Колорадо, между Ниццей и Каннами, в Западном Сассексе в Англии и во множестве других.

Восемнадцатого августа Фирдоуси отдыхал в Хорватии, где в местечке Умаг на берегу Адриатического моря, у него было суперсовременное поместье, построенное совсем недавно, год назад. Поместьем этим пользовался только сам Генеральный Поводырь человечества, поэтому на его территории он мог без боязни жить и передвигаться в истинном обличье человекоподобной рептилии.

Изредка здесь появлялись и другие Поводыри, родичи Фирдоуси, с которыми он любил вести длинные философские беседы. С одной стороны, Поводыри не жаловали эти занудные посиделки в стиле «наставник – ученик», с другой – они не могли отказаться, так как приглашение означало нечто вроде поощрения, которое надо было принимать в исключительной мере подобострастно.

Утром по местному времени в гости к «знаменитому дирижёру» заявился Кочевник, отвечающий за систему контроля России.

До этого момента Фирдоуси почти не встречался со своим коллегой в приватной обстановке, и Фурсенюк принял приглашение с изрядной долей настороженности. Оно могло означать что угодно, от похвалы до разноса, хотя причин для последнего Кочевник не видел. Если не считать провала с Феллером, контакт которого с русским экзором закончился ликвидацией американца и бегством русского.