Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

Вездеход развернулся, резво побежал к близкому горному валу хребта Ванслова, над которым как неровные клыки апокалиптического зверя торчали скалы разной высоты.

— Видишь этого парня? — спросил Астахов, занятый вождением.

— Нет, — ответил Рамачан. — Он копался левее, потом пропал.

— Вот самурай несчастный! Хоть бы слово сказал, где он будет.

Астахов увеличил скорость.

До горной стены от кратера было около полутора километров, и «Резвый» проскочил это расстояние за четыре минуты. Однако японского космонавта на «велосипеде» здесь не оказалось. Следы его трёхколёсной машины вели куда–то в глубь скального массива, выходя точно в то место, куда вливался тот самый «овраг», который представлял особый интерес и для российских космонавтов.

— Это уже не смешно, — пробормотал Астахов, останавливая вездеход. Несколько раз позвал японца, но ответа не получил.

— Давай проедем в эту щель, — предложил индиец.

— Можем застрять.

— Он не мог далеко уехать. В крайнем случае пойдём пешком.

Астахов подумал, вызвал корабль, объяснил ситуацию.

— Нам только этого не хватало, — с досадой сказал Задирко. — Ищи его теперь. Самое плохое, что и бросить его мы не можем.

— Понимаю, но щель узкая, и сколько мы проедем по ней, неизвестно. Если что, придётся идти на ранцах.

— Вызывайте.

— Не отвечает самурай.

— Ладно, попробуйте проехать по следу, только, ради бога, не рискуйте.

— Не первый год… — начал Астахов свою обычную приговорку, но заканчивать не стал. — Будем на связи. Может, запросить гляделку?

— Пока не стоит, — отказался Задирко, понимая бортинженера: речь шла о спутнике. — Я попробую связаться с японским модулем, может, они сами достучатся до своего парня. Ни пуха!

Вездеход потихоньку покатился в ущелье, рассекающее стену хребта Ванслова. Ущелье было прямым, как лезвие ножа, затем повернуло влево, вправо, его дно стало подниматься. Вскоре проход сузился настолько, что вездеход стал задевать боками скалы.

— Чёрт, придётся–таки бросать машину, — сказал Астахов удручённо.

— Пойдём на ранцах?

— Не хотелось бы их активировать, это всё–таки больше спасательное оборудование, а не туристическое.

— Нельзя же бросать товарища в беде.

— Почему в беде?

— Это я просто так сказал, — сконфузился индиец.

— Вылезаем. — Астахов доложил командиру о своём решении, первым вылез из кабины вездехода.

Следы «велосипеда», чётко видимые до устья ущелья, здесь становились почти не видны. Дно расщелины стало скалистым, неровным, и слой пыли на нём был очень тонким.

Ущелье вильнуло. Его стены стали отвесными, а потом и вовсе сомкнулись над головой, превращаясь в свод пещеры. Воздуха на Луне не было, поэтому космонавты всё время вынуждены были ехать при включённом прожекторе вездехода либо включали нашлемные фонари.

— Синити, сукин сын! — позвал Астахов.

Японец не ответил.

— Что такое «сукин сын»? — осторожно спросил Рамачан, владевший русским языком в пределах разговорного диапазона.

— Раздолбай, — перевёл Астахов.

— Что такое «раздолбай»?

— Э–э… безответственный человек.

— А–а…

Луч прожектора отразился впереди от чего–то сверкнувшего как металл.

— Вот он! — воскликнул Рамачан.

Действительно, это был «велосипед» японского космонавта, стоявший посреди небольшого расширения пещеры. Самого японца видно не было, и на вызовы он по–прежнему не отвечал.

Астахов покачал прожектором из стороны в сторону, пытаясь определить размеры пещеры, продолжавшей уходить в глубины хребта Ванслова. Стены её стали гофрированными и казались искусственными.

Рамачан, вертевшийся во все стороны, тоже заметил необычную равномерность повторявшихся гофров.

— Михаил, посмотри.

— Вижу, труба.

— Такое впечатление, что проход расширяли.

— Японца всё равно не видно.

— Похоже, он знал, куда надо идти.

— Что ты хочешь сказать?

— Японцы тоже через свой спутник разглядели «овраги» и вычислили это ущелье. Ваши парни до этого не дошли. Мне кажется, взрыв шахты породил землетрясение.

— Лунотрясение.

— Ну да, лунотрясение, и породы над тоннелями просели, образовав «овраги». Один из них выходит прямо сюда.

— Значит, под нами тоннель?

— Привезём сюда интравизоры и проверим.

— Надо решить, что делать дальше.

— Конечно, идти искать японского коллегу. Вдруг он провалился и не может выбраться?

Астахов выбрался из вездехода, прошёлся по удивительно ровному полу пещеры, обшаривая лучом фонаря складки стен. Попытался вызвать космолёт, но не смог: стены пещеры экранировали радиоволны.

— Хорошо, пройдём ещё метров двести, потом вернёмся, доложим командиру об этом штреке.

Космонавты двинулись дальше.

* * *

Связь с парой Астахов — Рамачан прервалась, когда вездеход углубился в расщелину, пробивавшую склоны хребта Ванслова в направлении на самую высокую скалу.

Сначала Задирко терпел, полагая, что опытные космонавты, понимающие цену риска, многократно выходившие в космос и путешествующие по Луне, сумеют быстро найти японца и вернуть в лоно совместных исследований кратера. Однако секунды таяли, превращаясь в минуты, натягивая нервы, прошёл час, начался другой, и командир корабля понял, что на поиски пропавших надо посылать другую команду.